К вопросу о комплексности жилищного права

УДК 347.254 

Страницы в журнале: 80-83

О.Н. БОБРОВСКАЯ,

кандидат юридических наук, доцент, зам. зав. кафедрой гражданско-правовых дисциплин Московской академии экономики и права e-mail: uracadem@yandex.ru

Существование комплексных отраслей права в настоящее время не только не оспаривается учеными, а имеет вид правовых реалий. Комплексность жилищного права обусловлена многими составляющими, наиболее важными из которых следует считать проникновение публичных начал в частную сферу и развитие межотраслевых связей, ведущих к формированию новых теоретических подходов в правовом регулировании жилищных отношений. Об этом идет речь в предлагаемом материале.

Ключевые слова: комплексная отрасль, межотраслевые связи, частные и публичные начала.

To the issue of complexity of housing law

Bobrovsky O.

Now, the complex law branches existence is not only uncontesting by the scientists, but it has a law reality appearance. The housing law complexity is caused by many components and the most important of them are the public beginnings intervention in the private field and the intersectoral links development, which is leading to the formation of the new theoretical methods in housing relations law regulating. About it there is a speech in an offered material.

Keywords: complex law branch, intersectoral links, private and public basis.

Комплексность жилищного права как отрасли права по многим признакам определяется через комплексность жилищного законодательства и поэтому в настоящем времени воспринимается учеными в неразрывной связи.

В течение многих лет доктриной уделялось внимание проблемам отраслевой природы жилищно-правовых норм, места жилищного права в системе других отраслей права, соотношения жилищного права с гражданским, административным правом, правом социального обеспечения. При этом к вопросу о соотношении жилищного и гражданского права в научных исследованиях разных лет не было одинаковых подходов: говорилось как об их полном слиянии, так и об утрате жилищным правом самостоятельного значения.

Многие ученые неоднократно утверждали, что в жилищном законодательстве основную часть норм составляют нормы гражданского права[1]. Неслучайно в ч. 1 ст. 1 ЖК РФ закреплено, что жилищное законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений. Это положение дает некоторым ученым-юристам основание рассматривать жилищное законодательство как специальную часть гражданского законодательства[2].

Так, О.Ю. Шилохвост считает, что жилищное законодательство в части регулирования отношений, связанных с владением, пользованием и распоряжением жилым помещением, следует признать специальным по отношению к гражданскому законодательству, содержащему общее регулирование соответствующих отношений[3]. А.А. Иванов также отмечает, что применительно к регулированию недвижимого имущества жилищное законодательство нужно считать специальной частью гражданского, содержащего правила, изменяющие общее гражданско-правовое регулирование. Другие ученые полагают, что жилищное право в настоящий момент — одна из крупнейших подотраслей российского гражданского права[4].

Однако в современных исследованиях не только говорится об отсутствии равенства участников жилищных отношений, но и в целом не разделяется оптимизм законодателя по поводу его присутствия в каком-либо виде[5].

О.В. Батова справедливо указывает на то, что удельный вес публично-правовых норм, регулирующих жилищные отношения, существенно выше удельного веса этих норм в регулировании обычных рыночных отношений, являющихся предметом гражданского права, что позволяет определить отраслевую самостоятельность жилищного права[6] .

Вместе с тем вызывает сомнение высказанная в литературе мысль о методах правового регулирования. Так, С.И. Суслова считает, что «в жилищном праве в отношении метода правового регулирования, как и в отношении предмета, прослеживается ситуация от противного. Если жилищные отношения возникают с участием государства, то использование властных методов практически отсутствует (добровольность постановки на учет, заключение договоров). Если же жилищные отношения возникают с участием граждан, то равноправие как черта метода регулирования ставится под сомнение»[7].

При очевидности реализации субъективных прав граждан в жилищных отношениях с участием государства по доброй воле добровольность сама по себе не наделяет гражданина какими-либо возможностями. Постановка на учет — лишь первая, начальная стадия волеизъявления, направленная на реализацию имеющейся у гражданина жилищной потребности, которая вместе с тем не гарантирует перехода к последующим стадиям и тем более не свидетельствует о безусловности удовлетворения жилищной потребности каждого обратившегося с заявлением. Достижимость правового результата зависит от соблюдения установленных законом требований. Более того, процедура реализации прав имеет выраженную императивную составляющую, исключающую возможность каких-либо договорных конструкций между субъектами по вопросам объема предоставления социального жилья, по нормам постановки на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий. При этом договор социального найма, будучи формализованным, заключается лишь с тем, кто, пройдя строгую процедуру от первоначального волеизъявления до момента предоставления жилья, не утратил оснований и не отказался от его заключения.

Напротив, жилищные отношения между частными субъектами строятся и могут быть реализованы лишь на условиях равноправия. Вселение лиц в жилое помещение собственника или нанимателя против его воли, осуществляемое в судебном порядке, призвано защитить интересы лица в том случае, когда добровольность вселения оспаривается собственником (нанимателем). Институт социального пользовладения, вводимый статьей 302.6 главы 203 проекта федерального закона о внесении изменений в ГК РФ[8], призван соблюсти баланс интересов собственника и лица, находящегося на его алиментном обеспечении, предоставляя последнему право проживать по соглашению с собственником в его жилом помещении в течение срока действия алиментной обязанности. Таким образом, собственник, выполняя социальную функцию алиментирования, добровольно устанавливает ограничение собственных прав в отношении жилого помещения, прежде всего в пользу членов своей семьи (включая бывших членов). Такие права следует признать вещными, имеющими вид узуфрукта.

По мнению О.В. Батовой, напротив, права на проживание в жилом помещении собственника, составляющие содержание всех жилищных договоров, имеют обязательственно-правовую природу, а само право проживания следует признать неимущественным[9], с чем трудно согласиться.

Несмотря на очевидность отсутствия добровольности собственника как признака установления ограниченного вещного права, в указанный проект федерального закона впервые включена норма, направленная на защиту слабой в жилищном отношении стороны. Попирает ли данная норма права собственника? Ответ на этот вопрос неумолимо приводит к размышлению о том, что мы ответственны за тех, кого назвали членами своей семьи и о ком обязаны заботиться в рамках родительских или иных семейных правоотношений. Необходимость этой нормы обусловлена и предшествующим ей разъяснением Пленума Верховного Суда РФ о запрете выселять детей из жилого помещения собственника, считая его бывшим членом семьи, при определении места их жительства с другим родителем, а также о сохранении за ребенком права пользования жилым помещением родителя, лишенного родительских прав[10].

Вместе с тем ЖК РФ позволяет собственнику вселять в жилое помещение любых лиц, которых он добровольно признает членами своей семьи, а нанимателя обязывает уведомлять об этом наймодателя и соблюдать требования о нормативах заселения (ч. 1 ст. 31 и ст. 70 ЖК РФ).

Кроме того, некоторые ученые затрудняются определить преимущественную природу частноправовых и публично-правовых норм. Как уже было отмечено, большинство выступает за их тяготение к частноправовой составляющей. Другие в принципе отрицают необходимость публично-правовой составляющей. Например, аргументируя высказанную позицию, С.И. Суслова ссылается, в свою очередь, на Н.П. Асланян, находя ее позицию верной и обоснованной. По мнению Н.П. Асланян, «смешение публичных и частных начал в силу их разнородности не принесет желаемого успеха, так как публичное начало в конечном итоге изгонит частное, о чем наглядно свидетельствует наш советский опыт. Смешение частных и публичных начал не может быть в принципе, поскольку эти начала взаимоисключающие, полярные: либо равенство сторон, либо власть и подчинение…»[11].

Наряду с этим в науке сформировались и прямо противоположные подходы к данному вопросу. Так, Н.М.Коршунов в последнем прижизненном труде «Конвергенция частного и публичного права»[12]писал, что современный процесс дифференциации правового регулирования выдвигает на повестку дня вопрос о корректировке отраслевой структуры права, специфических и сходных признаках частного и публичного права и их меняющемся соотношении. Им, в частности, отмечено: «Соотношение в правовом регулировании общественных отношений отраслями частного и публичного права формирует комплексные отрасли законодательства, содержащие как публично-правовые, так и частноправовые элементы, пропорции которых зависят от особенностей регулируемой сферы общественных отношений»[13].

Дискуссия о дифференциации существующих отраслей права на частные и публичные нередко заканчивается общим выводом об отсутствии четкости их границ в конкретных отраслях, которые все более тяготеют к комплексности и межотраслевому взаимодействию[14]. Более того, в литературе все чаще отмечается сокращение государственно-властных начал в праве. С.А. Зинченко подчеркивает: «В праве… на нормативном уровне выражается не воля государства, а гармонизированные воля и интерес общества. Однако государство… придает этим сбалансированным моделям статус официальных, юридических. Государственное принуждение для их исполнения предстает здесь, действительно, как нечто внешнее… Особенно наглядно это проявляется в отраслях права, где применяются преимущественно дозволительные методы регулирования, и прежде всего в гражданском праве»[15].

При этом спецификой отрасли является необходимость участия государства в жилищных отношениях, связанных с удовлетворением жилищной потребности, что не только не исключает административную (публичную) составляющую, а предопределяет многие ее черты.

Библиография

1 См.: Ростовцева Н.В. Об актуальных вопросах российского жилищного законодательства// Журнал российского права. 2008. № 11. С.2.

2 См.: Иванов А. Вопросы недвижимости в новом Жилищном кодексе РФ // Хозяйство и право. 2005. № 6. С. 87.

3 См.: Шилохвост О.Ю. Новеллы наследственного права в новом Жилищном кодексе Российской Федерации (критический анализ) // Журнал российского права. 2005. № 8. С. 53.

4 См.: Пименова Е.И. Жилищное право: конспект лекций. URL: http://lib.rus.ec.

5 См.: Суслова С.И. Жилищные права: понятие и система. — М., 2011. С. 195.

6 См.: Батова О.В. Понятие, система и особенности жилищно-правовых договоров по законодательству Российской Федерации: автореф. … дис. канд. юрид. наук. — Москва, 2008. С. 4

7 Суслова С.И. Указ. соч. С. 198.

8 Проект федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации». URL: http:// www.arbitr.ru

9 См.: Батова О.В. Указ. соч. С. 7.

10 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 02.07.2009  № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации»//Бюллетень ВС РФ.2009. № 9.

11 Асланян Н.П. Основные начала российского частного права. — Иркутск, 2001. С. 198.

12 Коршунов Н.М. Конвергенция частного и публичного права: проблемы теории и практики. — М.: Норма, 2011. С. 5—6.

13 См.: Попондопуло В.Ф. Частное и публичное право как отрасли права// Цивилистические записки: межвуз. сб. науч. трудов. — М.; Екатеринбург, 2002. Вып. 2. С. 17, 36.

14 См.: Кашанина Т.В. Частное право. — М. 2009. С. 52; Челышев М.Ю. Развитие гражданского права в системе правовых отраслей: некоторые тенденции// Современное состояние и тенденции российского законодательства в условиях преемственности государственно-правового развития России: сб. науч.трудов / под. ред. Е.В. Вавилина, Д.Е. Петрова. — Саратов, 2008. С. 31—35.

15 См.: Зинченко С.А. Юридические факты в механизме правового регулирования. — М., 2012. С. 76.