Предмет уголовного права в свете детерминистической методологии

А. Ю. КОШЕЛЕВА,

кандидат юридических наук

Детерминизм является известнейшим в науках гуманитарного и естественного циклов способом взгляда на окружающий мир; при этом методологии гуманитарных наук (наук о духе) и естественных наук (наук о природе) развивались относительно независимо друг от друга, хотя, разумеется, в некоторые периоды успехи естественных наук оказывали на методологию гуманитарных наук самое сильное воздействие, особенно до оформления структурализма. Будучи способом взгляда на окружающий мир, детерминизм является методологией, и, надо заметить, в западной научной традиции — если и не единственной, то наиболее оформленной среди прочих методологий, как применительно к естественным наукам, так и применительно к гуманитарным наукам. Детерминистическая методология задает ряд правил научного исследования:

1)            мир в целом — определяем, что означает, в частности: знание некоторых факторов дает возможность установить функции от этих факторов; кроме того, это означает, что мир — познаваем;

2)            гипотетическая возможность знания факторов и их функций означает гипотетическую возможность установления точного перечня факторов, указания их свойств (отбрасывая «the Rest of the Universum»), на основании воздействия которых можно определить качественные и количественные показатели функций;

3)            гипотетические возможности, указанные в предыдущем пункте, требуют от ученого реализации этих возможностей в ходе научного исследования той или иной области (что и является научной деятельностью);

4)            для осуществления научной деятельности необходим набор правил, формул, методов и приемов, которые уже разработаны к моменту исследования факторов и их функций; если же они не разработаны, то они создаются в процессе научного исследования соответствующей предметной области по тем же самым детерминистическим правилам, где одно с необходимостью и достаточностью влечет за собой другое.

В период оформления неклассической научной рациональности естественные науки отступили от тотальности принципа детерминизма, что было связано с открытием неопределенности в квантовой механике (принцип неопределенности Гейзенберга, который показал, что невозможно определить одновременно местонахождение квантовой частицы и скорость ее движения, а также невозможно с необходимостью предсказать изменение ее местонахождения). И если в 1960-е гг. этот принцип называли «принципом новой физики» и вели об этой «новой физике» большие дискуссии[1], то в наше время считается, что «полностью оформились две стратегии научного познания в физике — классическая и неклассическая. В каждой из них фактически превалирует либо категория жесткого детерминизма…, либо категория спонтанности»[2].

В этот же период оформления неклассической научной рациональности гуманитарные науки, напротив, вплотную подошли к методологии, наиболее приближенной к детерминизму по типу естественных наук, к номологическому детерминизму: это выразилось в структурализме (уже постнеклассический тип), основы которого заложены К. Леви-Строссом в его четырех фундаментальных работах по мифологии древних индейцев и в «Структурной антропологии». И если в идее приближения к «идеалу естественных наук» по-настоящему не преуспели ни спекулятивная (дедуктическая) философия, ни прагматизм, ни лингвистический неопозитивизм, то именно

К. Леви-Стросс создал, по сути, совершенно детерминистическую (номологическую) методологию в гуманитарных науках; впрочем, уже постструктурализм постепенно от нее отходит, возвращаясь к традиционным для гуманитарных наук идиографическим[3]  методам.

Таким образом, науки о природе и науки о духе вновь движутся в сходных по векторам направлениях, признавая даже не допустимость, но уже необходимость некоторого индетерминизма sui generis в процессе познания объективного и субъективного мира. Более того, с учетом постмодернистической направленности современной науки, основным методологическим ключом является релятивизм, который «выбирает лучшее» из каждого известного подхода в зависимости от характеристик конкретной решаемой задачи; при этом, детерминизм с его основными положениями (сформулированы в статье выше) остается основным средством конструирования научного знания.

С индетерминизмом в науке возникает следующая сложность: если объявить предмет исследования индетерминированным без достаточных к тому оснований, то следует признать, что наука перед сложным вопросом оказалась бессильна; а это противоречит самой сути науки, основной заботой которой является изучение нового, неизвестного, сложного; если же объявить предмет исследования индетерминированным с достаточными к тому основаниями — это значит в каких-либо конкретных целях доказать его неопределенность (неопределяемость), а доказательственный процесс целиком лежит в пределах детерминистической методологии. Получается, что индетерминизм — это либо «побег от науки», либо «детерминированная неопределенность». В естественных науках детерминизм колеблется индетерминистическими принципами (о которых, кстати, заведомо не известно, являются ли предметы этих принципов действительно неопределяемыми или же просто сложно определяемыми арсеналом науки соответствующего уровня развития), а в гуманитарных науках детерминизм формулируется очень специфически: идиографическими способами, способами создания единичных научных законов, законов единичных случаев.

Тогда, в ходе метанаучного исследования индетерминизма, оформилось и было введено в науку понятие о спонтанности. Спонтанность — это самопроизвольность, определяемость процесса его собственными внутренними свойствами, зачастую непросчитываемая, следовательно, как бы неопределяемая. Неопределяемость граничит с неопределенностью, неопределенность — это индетерминизм, а индетерминизм, несмотря ни на что, всегда остается чужд науке, поскольку оставляет «белые пятна», что противоречит самой сути того, что именуется «наукой», «science». Вместе с тем спонтанность — это именно самопроизвольность и определяемость процесса его внутренними свойствами, а не индетерминизм в чистом виде; точнее говоря, спонтанность сконструирована как часть детерминистической методологии в стремлении дистанцироваться от индетерминизма: спонтанность как самоопределяемость процесса позволяет исследовать процесс детерминистическими методами, в то время как признание индетерминизма вообще растворяет любые попытки научной деятельности и научного творчества. И если индетерминизм и детерминизм противопоставлены как неопределенность и определенность, то спонтанность и детерминизм противопоставлены как внутренняя определенность и внешняя определенность. Просчитывание внешней определенности — это процесс поиска факторов и вычисления функций от этих факторов; это процесс поиска данных и переменных. Просчитывание внутренней определенности — это процесс исследования свойств самих функций, объединенных со своими факторами в любой момент их существования; разумеется, методика различается, однако методология едина: спонтанность лежит в пределах детерминизма, просто требует «индивидуального подхода». Когда мы говорим «детерминизм и индетерминизм», союз «и» носит, по существу, противопоставительный характер; когда говорим «детерминизм и спонтанность», союз «и» носит уже соединительный характер, подчеркивая лишь некоторые тонкие научные особенности спонтанности, отличающиеся от детерминизма в классическом варианте (самым классическим вариантом, очевидно, является лапласовский детерминизм).

Изложенные выше положения применимы для методологии любых наук из цикла как гуманитарных, так и естественных. Этот краткий и весьма общий очерк генерального состояния методологии науки дает достаточные основания для того, чтобы теперь перейти к методологии науки уголовного права и к естественному в связи с постановкой вопроса о методологии вопросу о предмете уголовного права.

С вопросом о предмете уголовного права прежде всего тесно связан вопрос о позитивном праве и естественном праве. Позитивное право традиционно определяется как «действующие нормативные правовые акты, право, установленное государством, волей законодателя, в отличие от естественного права»[4]. Естественное право определяется по-разному, от принятого «в теории государства и права понятия, означающего совокупность принципов, прав и ценностей, продиктованных самой природой человека и в силу этого не зависящих от законодательного признания или непризнания их в конкретном государстве»[5]  до «одной из наиболее устойчивых концепций философии права, заключающейся в возведении конкретных правовых норм к совокупности закономерностей либо принципов, наделяемых качествами объективности, всеобщности, безграничности сферы и сроков действия»[6]. Первое из приведенных определений делает понятие естественного права принадлежностью теории государства и права — юридической науки — и предполагает ссылку на естественное право при оспаривании «неадекватных» законов, а также при наличии пробелов в праве; содержанием естественного права здесь называются «принципы, права и ценности, продиктованные самой природой человека», то есть «нечто такое», ощущаемое человеком, а по существу, вполне себе внерациональное. Второе приведенное определение называет естественное право теорией из области философии права и подчеркивает выводимость норм действующего законодательства из естественного права; здесь содержанием естественного права являются уже рациональные (можно сказать, даже научно обоснованные) закономерности, обладающие конкретными свойствами. Среди приведенных определений второе наиболее близко к научной истине; а пока оставим определения естественного и позитивного права и вернемся к детерминистической методологии.

Детерминизм при изучении уголовного права предполагает поиск факторов и вычисление функций этих факторов, а кроме того, поскольку уголовное право относится к наукам гуманитарного толка, исследование свойств функций, объединенных со своими факторами. Чистый позитивизм в уголовном праве дает возможность качественного правоприменения (то есть определения функций от факторов, иначе говоря, поиска применимых норм права к соответствующему событию) в случаях, когда задача, требующая решения, действительно решается в рамках позитивного уголовного права и подкрепляющей его догмы уголовного права. Однако чистый позитивизм пригоден только в практической и научной деятельности при решении задач указанного рода, и только для тех исследователей, которые в должной мере знакомы не только с догмой, но и с доктриной и с наукой уголовного права. В процессе научного и теоретического (доктринального, догматического) познания уголовного права ограничиваться позитивным правом не просто неверно, но даже и невозможно: позитивное уголовное право есть лишь свод норм, а познание того, что эти нормы означают, обучение тому, как понимать эти нормы, развитие навыков применения этих норм к решению конкретных задач есть процесс, который в полной мере задействует обращение исследователя к сфере естественного уголовного права.

Итак, параметры детерминистической методологии в уголовном праве зависят от того, избираем ли мы позитивистский или естественно-правовой подход. Вообще говоря, детерминизм подразумевает вычисление детерминантов (определителей), то есть факторов, с учетом которых выводятся и (или) познаются функции от этих факторов. В рамках позитивистского подхода детерминизм означает: детерминантами являются конкретные нормы права, функциями — способ их применения к соответствующим общественным отношениям; итогом являются те или иные правоотношения. В рамках естественно-правового подхода детерминизм означает: детерминантами являются как принципы, правила, закономерности естественного права, так и конкретные нормы права; функциями от этих детерминантов являются: нормы позитивного права, общественные отношения, правоотношения; при применении детерминистической методологии в рамках естественно-правового подхода достигаются разнообразные результаты: от правотворчества до правоприменения в особо затруднительных случаях общественных отношений. Так, например, при квалификации тайного хищения чужого имущества лицом, ранее судимым за аналогичные деяния, не подвергающимся исправлению, подозрительному на стабильную антисоциальную направленность личности, и при наличии полной доказательственной базы, достаточно ориентации на позитивное право; при квалификации тайного хищения чужого имущества лицом, совершившим данное деяние впервые, объясняющим его совершение тяжелым материальным положением, положительно характеризующимся по месту постоянной работы, имеющим несовершеннолетних детей, ориентации только на позитивное право недостаточно: суд назначает наказание, в частности, с учетом личности виновного (ст. 6 УК РФ); оценка личности виновного здесь требует обращения следственных и судебных органов не в область психологии, а в сферу естественного уголовного права, в сферу его устоявшихся идей, принципов, закономерностей: это необходимо для достижения судом личной убежденности в правильности принятого в конечном счете решения.

Теперь вернемся к естественному и позитивному уголовном праву, рассматриваемым в русле детерминистической методологии. Позитивным уголовным правом является Уголовный кодекс РФ: писаное уголовное право, закон, содержащий охранительные уголовно-правовые нормы, которые имеют целью защищать общественные отношения от посягательств на некоторые ценности, и требуют своего соблюдения, обращенного к правоохранительным органам в части санкций указанных норм, при наличии всех признаков, закрепленных в гипотезах (Общая часть УК РФ) и диспозициях (статьи Особенной части УК РФ) указанных норм. Детерминантами позитивного уголовного права является ряд определителей, содержащихся в нормах уголовного права и других отраслей права, прежде всего, язык (терминология, устоявшиеся формулировки, устоявшиеся термины, способы перекрестного формулирования, логика изложения и др.;) и правовые бланкетные заимствования (понятия и структуры других отраслей права); имеются также и другие детерминанты. Понимание этих определителей совершенно необходимо юристу и делает процесс правоприменения качественным и успешным. Естественное уголовное право, разумеется, значительно шире позитивного: естественное уголовное право — это культурно-историческое, культурно-социальное и проч. наполнение норм позитивного права смыслами и значениями, это закономерности, правила и принципы, объясняющие тот или иной запрет, то или иное дозволение, тот или иной вид наказания и порядок его применения; здесь следует отметить, что естественное уголовное право по отношению к позитивному уголовному праву первично: доказательством этому служит тот факт, что носители соответствующей культуры в соответствующий период времени, ни разу не прочитав УК РФ и не изучая право, могут с высокой степенью приближенности ответить на вопрос о том, что разрешено, а что запрещено в уголовно-правовом порядке. Детерминантами естественного уголовного права являются культурные, социальные, исторические, экономические, политические и прочие гуманитарные составляющие соответствующей цивилизации в соответствующий момент времени. Непонимание (неизучение) детерминантов естественного уголовного права делает процесс правоприменения крайне затруднительным, а процесс толкования права и правотворчества — попросту невозможным. Даже догма уголовного права должна в какой-то минимальной степени обращаться к детерминантам естественного права, а что касается доктрины и науки уголовного права — их изложение, а тем более научное воспроизводство без детерминантов естественного права немыслимы.

Итак, с точки зрения детерминистической методологии, детерминанты позитивного уголовного права зависят от детерминантов естественного уголовного права; и, поскольку естественное уголовное право первичнее позитивного, для различения этих разноуровневых детерминантов будем называть детерминанты естественного права детерминантами первого порядка, а детерминанты только позитивного уголовного права — детерминантами второго порядка. Разделение уголовного права на естественное уголовное право и позитивное уголовное право есть, с одной стороны, дань исторической правовой методологии, с другой стороны — прием, позволяющий провести аналитическое исследование; в дальнейшем под «уголовным правом» будем понимать весь комплекс знания, относящегося к уголовному праву: закон, догму, доктрину, теорию, науку. В таком рассмотрении терминологическое деление детерминантов на детерминанты первого порядка и детерминанты второго порядка воспринимается органичнее.

Перечисленные выше детерминанты первого порядка вначале могут показаться весьма расплывчатыми: что же, в частности, могли бы означать «культурные детерминанты уголовного права"? Введенное ранее понятие о спонтанности поможет разобраться с этим вопросом. Уголовно-правовые детерминанты первого порядка уходят глубоко в цивилизационный массив — культурный конгломерат, носителем которого является каждый представитель соответствующей цивилизации; надо, однако, учитывать, многоплановость культуры и персональные характеристики каждого человека, принадлежащего этой цивилизации. Если вопрос поставлен о конкретном содержании того или иного детерминанта, или же если вопрос поставлен о той или иной функции — и требуется определить ее факторы (детерминанты), то тогда к детерминантам первого порядка необходимо подходить с твердых аналитических позиций, поскольку наука вполне способна вычислить все, что не вычислено, и определить то, что не определено или определено неудовлетворительно. Если же вопрос о конкретном содержании того или иного детерминанта не поставлен (в силу отсутствия необходимости в том или ином деле решать такой вопрос) — то достаточно будет называть влияние этого детерминанта спонтанным, и ориентироваться на усреднено-универсальное понимание соответствующего детерминанта первого порядка уголовного права усреднено-универсальным представителем существующей цивилизации. Поэтому можно говорить о спонтанности детерминантов первого порядка в уголовном праве — поскольку они не являются неопределяемыми, но могут быть неопределенными или определенными — в зависимости от параметров решаемой научной или практической задачи.

В полном соответствии с разделением детерминантов первого порядка и детерминантов второго порядка находится разделение уголовного права и философии уголовного права (хотя исследователи, конечно, на детерминанты не ссылаются): в курсе уголовного права излагаются в полной мере детерминанты второго порядка; монографии затрагивают выборочно и не всегда последовательно детерминанты первого порядка, наряду с детерминантами второго порядка; работы по философии уголовного права уделяют детерминантам первого порядка большее внимание, чем детерминантам второго порядка — последние здесь нужны для подведения доказательственной базы или для критики законодательных формулировок. Вместе с тем следует заметить, что подготовленный читатель вполне может разобраться с тем, какой именно источник требуется ему для того, чтобы разобраться в том или ином вопросе: учебник, монография или философское уголовно-правовое исследование. Также следует заметить, что философия уголовного права — отрасль знания, которой уделяется не самое значительное внимание, и комплексные фундаментальные труды в этой области имеются в относительно небольшом количестве. Что же касается неподготовленных читателей, то их вниманию предлагаются прежде всего догматические или доктринальные работы по уголовному праву (включая лекционные материалы и задания для семинарских занятий), в которых внимание обычно уделено детерминантам второго порядка. И только последующая научная и практическая деятельность позволит интуитивно увязать детерминанты второго порядка, систематически изученные в вузе, и детерминанты первого порядка, связь которых с детерминантами первого порядка устанавливается зачастую «методом озарения». В связи с этим представляется перспективным формулировать в учебниках и в лекциях предмет уголовного права через совокупность детерминантов второго и первого порядков: предмет уголовного права — это система норм уголовного права, а также система правовых и внеправовых закономерностей, определяющих эти нормы; и преподавать уголовное право в общекультурном контексте (конечно, в традиции юридического, а не культурологического высшего образования). И наконец, с учетом содержания предлагаемых федеральных государственных образовательных стандартов, изучение детерминантов первого порядка в образовательном процессе позволило бы уделить настоящее внимание формированию общекультурных компетенций юриста.

Библиография

1 См., например: Sciacca M.F. Philosophical Trends in the Contemporary World. - USA, Notre Dame, Indiana: Uni-versity of Notre Dame Press, 1964. Стр.462 - 467.

2 Голубева О.Н., Суханов А.Д. От дилеммы «спонтанность-детерминизм» к концепции универсальной кон-тингенции // Спонтанность и детерминизм / В.В. Казютинский, Е.А. Мамчур, Ю.В. Сачков, А.Ю. Севальни-ков и др.; Институт философии РАН. — М.: Наука, 2006. С. 167.

3  От греч. Idios —  стоящий особняком, т.е. индивидуальный, индивидуализированный.

4  Большой юридический словарь / Под редакцией А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ИНФРА-М, 2000. С. 439.

5  Там же. С. 188.

6 Современный философский словарь / Под общей редакцией В.Е. Кемерова. 3-е изд.е, исправ. и доп. — М.: Академический Проект, 2004. С. 222.