Производство судебно-психологической экспертизы в ситуации противодействия обвиняемого

УДК 343.148.33 

Страницы в журнале: 97-101

Н.Н. Китаев,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Иркутского государственного технического университета, заслуженный юрист РФ Россия, Иркутск kivanic@mail.ru

В.Н. Китаева,

кандидат юридических наук, доцент кафедры криминалистики и судебных экспертиз Байкальского государственного университета экономики и права Россия, Иркутск kivanic@mail.ru

Рассматривается проблема преодоления противодействия обвиняемого при производстве судебно-психологической экспертизы. Отмечается необходимость разработки способов преодоления такого противодействия на основе принципов взаимодействия следователя и эксперта-психолога. Для решения указанной проблемы предлагается внести в уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации дополнение о принудительном производстве судебной экспертизы в отношении подозреваемого, обвиняемого, а также разработать рекомендации по производству заочной судебно-психологической экспертизы.

Ключевые слова: заочная судебно-психологическая экспертиза, судебно-психологическая экспертиза при расследовании преступлений, совершенных группой лиц, противодействие обвиняемого при производстве судебно-психологической экспертизы, расследование убийств, расследование бандитизма.

В  процессе расследования убийств, бандитизма и других тяжких преступлений нередко возникает необходимость в производстве судебно-психологической экспертизы обвиняемых. Однако не всегда последние согласны на участие в такой экспертизе. Когда тактические возможности следователя по преодолению противодействия обвиняемого исчерпаны, то приходится отказываться от проведения судебно-экспертных психологических исследований.

В работах о преодолении противодействия расследованию преступлений не уделяется внимание разработке способов преодоления противодействия различных участников уголовного судопроизводства проведению судебной экспертизы.

Следует отметить, что криминалисты неоднозначно относятся к присутствию следователя при производстве судебной экспертизы. Например, Р.С. Белкин полагал, что установленное в Уголовно-процессуальном кодексе РФ право следователя присутствовать при производстве экспертизы — это пример бессодержательности процессуальной формы. Исследователь выделял следующие цели наблюдения следователем за действиями эксперта:

1) обращение к эксперту с просьбой разъяснить смысл и цель предпринимаемых действий; 2) обращение внимания эксперта на допущенные, по мнению следователя, ошибки; 3) рекомендации к эксперту применить тот или иной метод исследования или не применять какой-то метод; 4) требования изменить примененную методику исследования (полностью или частично); 5) иные императивные требования к эксперту. При этом Р.С. Белкин отмечал, что достижение первой цели нарушает процесс исследования и может привести к негативным результатам для экспертизы. Три других варианта действий следователя нужно однозначно оценить как посягательство на независимость эксперта, его процессуальный статус [3, с. 211—213].

По мнению  О.Я. Баева, в присутствии следователя при производстве судебной экспертизы в некоторых случаях имеется смысл. Во-первых, следователь имеет возможность оперативно получить экспертную информацию, так как от проведения экспертного исследования, составления заключения эксперта до получения его следователем проходит много времени. Во-вторых, присутствуя при производстве экспертизы, следователь может узнать обстоятельства, имеющие значение для дела, которые не были выявлены ранее. Это позволит ему в дальнейшем поставить дополнительные вопросы перед экспертом, назначить другую необходимую экспертизу, провести иные необходимые следственные действия. В-третьих, часто обвиняемые, пользуясь правом, предусмотренным п. 5 ч. 1 ст. 198 УПК РФ, заявляют ходатайство о присутствии при производстве судебно-бухгалтерских, финансово-экономических и технических экспертиз. «В таких случаях присутствие следователя при производстве экспертизы будет, на наш взгляд, способствовать сглаживанию и разрешению конфликтов, которые, как показывает следственная практика, весьма часто возникают при этом между экспертом и обвиняемым, считающим себя (а зачастую и действительно являющимся) специалистом в исследуемых экспертом вопросах» [2, с. 428—429].

И.В. Быков в кандидатской диссертации рассматривает правовые, организационные и тактические особенности производства судебной экспертизы в присутствии субъектов уголовно-процессуальных отношений (следователя, подозреваемого, обвиняемого, защитника) [4]. Раскрывая тактику производства такой экспертизы, исследователь обходит вниманием вопрос о преодолении следователем противодействия, возникшего со стороны обвиняемого, его защитника. Анализ данной работы также показал, что автор не рассматривает ситуацию, когда следователь присутствует при производстве судебных экспертиз в отношении живых лиц (судебно-медицинской, судебно-психиатрической, судебно-психологической), а обвиняемый является одним из объектов исследования.

Психологи также неоднозначно относятся к необходимости присутствия следователя при производстве судебно-психологической экспертизы.

А.В. Юнда отмечает: «факт присутствия лица, назначившего СПЭ, может отрицательно повлиять на развитие отношений эксперта и подэкспертного, снизить эффективность используемых психологических методик и приемов, когда это лицо вмешивается в процесс исследования: дает оценочные суждения о поведении эксперта, обращается к эксперту с указаниями, что необходимо говорить и т. п. От эксперта в таком случае требуется одновременное решение задач: и качественное выполнение исследования, что требует установления доверительных отношений с подэкспертным, и поддержание партнерских, бесконфликтных отношений с участником назначения. Последнее требует соглашения с участником назначения по его допустимым действиям» [12].

По мнению Е.Н. Холоповой, присутствие следователя целесообразно на начальном этапе экспертно-психологического исследования, когда изучаются материалы дела: при обнаружении экспертом недостающей информации ее можно дополнить при помощи следователя, и менее желательно для стадии экспериментально-психологического исследования личности подэкспертного, так как последний может «замкнуться», чувствовать себя скованно [11, с. 160].

Е.Н. Холопова полагает, что следователь, присутствующий при производстве судебно-психологической экспертизы, получает дополнительные возможности: а) оценки заключения эксперта-психолога; б) разъяснения эксперту-психологу поставленных вопросов, значения данных которых эксперт мог не учитывать; в) выяснения, представления дополнительных материалов, если это необходимо; г) контроля за исполнением всех требований закона при экспериментально-психологическом обследовании; д) выяснения необходимости сбора новых доказательств; е) содействия эксперту-психологу в получении и фиксации объяснений обвиняемого [11, с. 160].

Неясно, о каких требованиях закона говорится в пункте «г», если производство судебной экспертизы по сути представляет собой микронаучное исследование. Последний пункт может предполагать и ситуацию противодействия обвиняемого производству судебно-психологической экспертизы.

Преодоление противодействия производству судебно-психологической экспертизы предусматривает, на наш взгляд, взаимодействие следователя, назначившего такую экспертизу, и эксперта. Следует согласиться с Е.Н. Холоповой, что для обеспечения оптимального режима решения экспертных задач необходимо действовать на основе следующих общих принципов взаимодействия следователя и эксперта-психолога: 1) однозначное согласованное понимание задач экспертного исследования; 2) разграничение процессуальных и исследовательских функций и всестороннее использование возможностей следователя и эксперта-психолога; 3) оперативное взаимодействие следователя и эксперта-психолога по принципу обратной связи; 4) однозначное понимание следователем и экспертом-психологом результатов экспертизы с учетом ее действительного значения [11, с. 162].

Как справедливо отмечал О.Я. Баев, в основе всех процессуальных и криминалистических средств предупреждения и разрешения конфликтов в деятельности следователя лежат такие методы воздействия на личность, как убеждение (первостепенный и основной) и принуждение (подчиненный и факультативный). Средства принуждения, используемые следователем для предупреждения и разрешения конфликтов, опосредованы уголовно-процессуальным законом, тогда как средства убеждения практически законодательно не регламентированы [1, с. 239, 241].

Следует отметить, что вопрос принудительного производства судебной экспертизы как один из путей преодоления рассматриваемого противодействия не урегулирован УПК РФ. Однако специфика принуждения как метода воздействия на личность в условиях уголовного судопроизводства, состоящая в определенном ограничении прав и интересов личности, предполагает повышенную социальную необходимость регламентации и алгоритмизации его применения [1, с. 255].

Между тем ряд вопросов психологического характера эксперт может решить без непосредственного обследования обвиняемого. В специальной литературе производство судебно-психологической экспертизы при отсутствии подэкспертного рассматривается применительно к случаю посмертной судебно-психологической экспертизы. Термин «заочная судебно-психологическая экспертиза» редко упоминается в научных трудах. Одни авторы рассматривают заочную судебно-психологическую экспертизу как разновидность экспертизы по материалам дела [11, с. 100]. Другие исследователи относят заочное производство судебно-психологической экспертизы к ошибкам следователя [9, с. 116]. Третьи допускают производство заочной судебно-психологической экспертизы, выделяя особую ее разновидность — посмертную судебно-психологическую экспертизу [10, с. 90].

В работах по судебно-психологической экспертизе отсутствует информация об особенностях организации и проведения такой экспертизы заочно.

Однако следственной практике известны положительные примеры производства заочной судебно-психологической экспертизы.

Пример 1. Житель г. Усть-Илимска Иркутской области Ячменев заявил об исчезновении престарелой матери, с которой он проживал. При обыске на квартире Ячменева были обнаружены обширные замытые следы крови на диване и стене под ковром. Эксперты определили, что кровь могла принадлежать матери подозреваемого. Последний, по словам очевидца П., вывез из дома на территорию мусорного полигона большой деревянный ящик, который затем уничтожил, проехав по нему бульдозером. При осмотре территории полигона обнаружили фрагменты тела исчезнувшей потерпевшей. По делу Ячменев отказался контактировать с экспертом-психологом, который, используя обширные материалы уголовного дела, пришел к выводу, что Ячменев совершил убийство матери с прямым умыслом, поскольку тяготился проживанием с ней в одной квартире: потерпевшая категорически не разрешала ему вести разгульную жизнь [7, с. 7, 12, 14].

Пример 2. При расследовании многочисленных преступлений, совершенных в Иркутской области бандой, возглавляемой майором милиции Стаховцевым, была назначена судебно-психологическая экспертиза. Обвиняемый Стаховцев, в отличие от своих соучастников, вину не признавал и от контакта с экспертами-психологами категорически отказывался. Такую модель его поведения члены следственной группы предвидели, отчего по делу было допрошено около 500 свидетелей, давших показания о характерологических особенностях Стаховцева и его сообщников на протяжении их различных жизненных этапов. Эксперты-психологи в своем заключении определили особенности характеристик каждого из членов банды, факт неформального лидерства Стаховцева в созданной им банде; указали на модели его поведения по конкретным преступным эпизодам; обосновали психологическую несостоятельность защитной версии Стаховцева. Все эти доводы психологов Иркутский областной суд отметил в приговоре, осудив Стаховцева к исключительной мере наказания [5; 6, с. 558].

Для эксперта-психолога отказ обвиняемого от участия в экспертизе и другие особенности его поведения также представляют информативную ценность. Особенности позиции подэкспертного должны быть указаны в заключении [8, с. 120].

Вместе с тем производство заочной судебно-психологической экспертизы следует признать исключительным случаем, который допустим, когда следователю не удалось преодолеть противодействие обвиняемого при назначении и производстве данной экспертизы, а эксперт-психолог не смог установить психологический контакт с подэкспертным.

Вышеизложенное позволяет прийти к следующим выводам.

1. Необходимо разработать рекомендации на основе принципов взаимодействия следователя и эксперта-психолога по преодолению противодействия подозреваемых, обвиняемых при производстве судебно-психологических экспертиз.

2. Следует предусмотреть в уголовно-процессуальном законе возможность принудительного производства экспертиз в отношении подозреваемого, обвиняемого.

3. Необходимо разработать научные рекомендации по производству заочных судебно-психологических экспертиз для экспертов-психологов, а также следователей и судей.

Список литературы

1. Баев О.Я. Глава 6. Убеждение и принуждение в структуре процессуальных и криминалистических средств предупреждения и разрешения конфликта следователем // Избранные труды: в 2 т. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2011. Т. 1.

2. Баев О.Я. Тактика следственных действий. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2012.

3. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. М.: «НОРМА», 2001.

4. Быков И.В. Особенности производства судебной экспертизы в присутствии субъектов уголовно-процессуальных отношений: дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2008.

5. Бюллетень прокуратуры РСФСР. 1991. № 9. С. 8—12.

6. Васильев В.Л. Юридическая психология. СПб.: Питер Ком, 1998.

7. Китаев Н.Н. Проблемы расследования отдельных видов умышленных убийств. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1992.

8. Костицкий М.В. Судебно-психологическая экспертиза. Львов: «Вища школа», 1987.

9. Мельник В.В. Теоретические основы судебно-психологической экспертизы. Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 1991.

10. Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза: учеб. для академического бакалавриата. М.: «Юрайт», 2014.

11. Холопова Е.Н. Судебно-психологическая экспертиза. М.: «Юрлитинформ», 2010.

12. Юнда А.В. Психологические особенности профессиональной коммуникации судебного психолога-эксперта: дис. … канд. психол. наук. Волгоград, 2008.