Уголовное право и направления его социологической школы

 Однако данные устоявшиеся определения следует признать несовершенными, ибо до настоящего времени единственное определение права не выработано. Следовательно, не может существовать и его единственно верное отраслевое определение.

Проблема определения социального феномена права занимала умы ученых с древнейших времен. Как считает В.Н. Карташов, эта проблема так и останется неразрешенной, поскольку юристы не смогут найти единого определения права[2]. По нашему мнению, с этим согласиться нельзя, так как тогда становятся явно бесперспективными все дальнейшие исследования в этой области.

Действительно, в мире существуют разнообразные правовые системы со своими особыми правовыми явлениями и процессами, институтами и учреждениями, специфическими понятиями, представлениями и юридическими конструкциями, в результате чего «...понимание права, его содержания и формы, принципов и функций, правового мировоззрения в целом в различных странах (правовых системах, семьях) отличается большой спецификой и многообразием»[3]. Однако это обстоятельство характерно не столько для сферы права, сколько вообще для всех социальных систем и их образований, в том числе для социальных наук. Так, классификация гуманитарных наук, принятая в России, существенно отличается от классификации, принятой за рубежом. Это накладывает ограничения на процесс унификации понятия уголовного права.

В.Н. Карташов также отмечает, что существует множество подходов (философский, психологический, социологический и т. п.) к праву в правовой системе общества. И даже в рамках одного направления, одной юридической школы каждый юрист стремится привнести в понимание и определение права что-то оригинальное, своеобразное[4]. Действительно, на становление и дальнейшее развитие уголовного права оказывали и продолжают оказывать влияние различные школы. Однако множественность подходов свидетельствует не о бесконечной дезинтеграции знаний об уголовном праве, а, наоборот, об их универсальности.

Одним из ведущих исторических и современных направлений уголовного права является социологическая школа. Но на сегодняшний день именно она остается до такой степени неразработанной областью, что многие известные ученые исключают ее специфику из круга рассматриваемых проблем. Например, Л.Л. Кругликов выделяет только философскую, логическую, психологическую и правовую основы квалификации преступлений[5]. Другие же преувеличивают ее значение и представляют ее в качестве первоосновы всего сущего. Так, подчеркивая, что право по своей социальной сущности есть средство общественного согласия, компромисса, «нормативно закрепленная и реализованная справедливость», Р.З. Лившиц в структуру права включает «идеи, нормы и общественные отношения»[6].

По нашему мнению, существованию указанных выше крайностей способствует отсутствие четкого понимания сущности социологической школы уголовного права, которое невозможно без понимания сущности самой социологии.

Как ни прискорбно, но поверхностные представления о содержании и структуре социологического знания отражены именно в юриспруденции.

Так, В.Н. Кудрявцев и Э.Б. Эминов относят к социологической школе всего одно из направлений социологии — социальный механицизм[7]. По мнению В.Н. Карташова, социологический подход состоит в разграничении «книжного» и «живого» права, а основной акцент делается на юридических действиях[8].

На самом деле социологическое знание имеет сложную и многогранную структуру, сущность которой нельзя сводить к одному-двум или даже нескольким подходам. Более того, социологическому знанию как отрасли гуманитарной науки также свойствен эволюционный путь развития. Следовательно, социологическая школа уголовного права представляет собой сложный комплекс взаимосвязанных теорий, учений и концепций, отражающий основные этапы ее развития. Таким образом, социологическая школа не является однородным образованием, а представлена так же, как и сама теория уголовного права, рядом внутренних разнонаправленных течений.

По нашему мнению, формировать структуру социологических течений в рамках уголовного права целесообразно, взяв за основу основные периоды развития социологии. Ошибочно предполагать, что социологическая школа уголовного права возникла лишь после эволюции социологии. Она представляет собой результат развития и взаимовлияния самой социологии и уголовного права. Всемирная история социологии знает несколько периодов своего развития, которые оказали заметное влияние на развитие уголовного права вообще и отечественного в частности. Рассмотрим три таких периода: натурализм (конец XVIII — начало XIX в.), материализм и психологизм (XIX — начало ХХ в.), а также функционализм (ХХ в.).

Становление социологии как самостоятельной науки связано с глубокими изменениями мировоззренческого характера, которые происходили в Европе на рубеже XVIII и XIX веков. Общество переходило от средневекового сословно-монархического устройства к новым формам организации политической и экономической жизни. Начал бурно развиваться капитализм, который принес с собой многие социальные «болезни». Изменение мировоззренческих установок фиксировалось в структуре философского знания. В корне изменялось представление о преступлении, наказании и самой их сущности.

Стала общепринятой критика прежних философско-схоластических концепций общественного устройства, предпринимались попытки создания науки об обществе на основе широкого применения методов естественных наук. В силу этого в область социального познания стали вторгаться не только естественнонаучные методы (наблюдение, эксперимент и др.), но и некоторые модели натуралистического характера (механизм, биологизм, органицизм и т. д.). И если ранее преступление представлялось как раз и навсегда установленный Богом запрет (а затем выступало в качестве защиты феодального владения), то в начале ХIХ века преступление как категория стало приобретать выраженный критерий общественной опасности, установленный рядом объективных факторов. Именно благодаря развитию социологии в уголовном законодательстве был формализован такой необходимый признак преступления, как состав.

В период средневековья отдельные признаки преступления были формализованы лишь в некоторых страны. Наиболее известный из них — наличие вины, без которого, казалось бы, уголовное право немыслимо. Тем не менее, как отмечает В.Н. Кудрявцев, «требование наличия умысла или неосторожности как обязательных признаков преступления внедрялось в уголовное законодательство разных стран медленно и постепенно. Хотя об этих признаках прямо или косвенно упоминалось во многих юридических источниках, тем не менее в них же допускалось и объективное вменение. Оно встречается в иностранном законодательстве и в наши дни, например, право Великобритании допускает уголовную ответственность независимо от умысла и неосторожности за фальсификацию продуктов питания и медикаментов, за незаконное владение наркотиками и некоторые иные преступления»[9].

В рассматриваемый период не было конкретных указаний и на возможность привлечения к уголовной ответственности в зависимости от возраста. Именно благодаря известному математику и астроному А.Ж. Кетле, прославившемуся и в области социально-правовых исследований, были сделаны выводы о влиянии на преступность такого показателя, как возраст. Кетле указал на необходимость подведения уголовно наказуемых деяний под основу уголовного права — состав преступления, в котором наряду с субъективными критериями существовали и  объективные, помимо запрета на совершение деяний.

В XIX веке сформировалась и завоевала широкое признание социологическая концепция марксизма. К. Маркс отвергал существующую систему общественных отношений в целом, признавая в них лишь антагонистические проявления социальных сил. Таким образом, понятие преступления наполнялось идеологическим содержанием.

В социологии выделяется психологическое направление; в то же время в праве оно рассматривается как самостоятельное. По нашему мнению, вынося психологизм в праве за рамки социологии, правоведы совершают логическую ошибку, поскольку игнорируют факт поступательного развития социологического знания. Дело в том, что социология возникла из философии, а психология — из социологии. Поэтому психологизм как направление в уголовном праве не может быть оторван от своих социологических корней.

Сущность психологизма в уголовном праве можно определить тем, что все правовые переживания подразделяются на переживания позитивного (установленного государством) права и переживания интуитивного (личного) права. Данная концепция понимания права различает официальное право (установленное и обеспечиваемое государством) и неофициальное право (лишенное государственного вмешательства, но все же действующее в качестве права). Таким образом, в психологической теории наряду с писаными законами (установленными государством) признаются психологические переживания людей. Это означает, что правовые нормы могут создаваться и помимо воли государства, в результате определенных эмоций и переживаний человека. Данный тезис позволяет сблизить психологическую концепцию уголовного права с собственно социологическим его пониманием. Психологический аспект находит отражение в уголовно-правовой квалификации, мыслительном процессе, осуществляемом конкретным лицом при решении конкретной задачи. Естественно, на формы и итоги решения влияет множество привходящих обстоятельств интеллектуального и эмоционального характера (уровень знаний, жизненный и профессиональный опыт, психофизиологическое состояние, наличие времени, сложность задачи, настрой на объективность или обвинительный уклон, умение и желание противостоять «телефонному праву» и т. д.).

Социологическая концепция правопонимания основывается на эмпирических исследованиях, касающихся функционирования правовых институтов. Под правом здесь понимаются юридические действия субъектов уголовного права, юридическая практика по уголовным делам, применение законов, правопорядок и т. д.

Уголовное право выступает как реальное поведение субъектов правоотношений — физических и юридических лиц. Главное для этого направления — изучение реального порядка, т. е. не тех предписаний, которые зафиксированы в правовой норме, а самого действия права в обществе, конкретных действий участников правоотношений. В рамках данной теории формулируется идея «живой» нормы уголовного права. Судья не связан юридическими нормами и может по своему усмотрению, основываясь лишь на собственной интуиции, решить то или иное дело. Судьи «наполняют» законы правом, вынося соответствующие решения и выступая в этом случае субъектами правотворчества[10]. «Право — это решения, а не правила, — писал Д. Фрэнк. — Судья создает право, когда решает дело»[11].

Структурно-функциональный анализ (функционализм) является одним из наиболее важных и сложных направлений современной социологической мысли. Сущность этого направления состоит в выделении элементов социального взаимодействия, подлежащих исследованию, и определении их места и роли в некоторой связи, место которой обусловливает ее системное рассмотрение. Структурно-функциональный анализ в уголовном праве — это метод объяснения социальных фактов с помощью выявления их функций, вскрытия той объективной роли, которую эти факты играют в общественной жизни, при этом показывается, каким образом исследуемые явления взаимодействуют друг с другом и с обществом в целом. Цель структурно-функционального анализа — объяснение фактов путем установления их значения для больших социальных структур, частью которых эти факты являются[12].

В том или ином виде структурно-функциональный анализ присутствовал во всех социальных теориях. При этом возникла (и оказалась довольно устойчивой) аналогия между обществом и живым организмом. Элементы общества выделялись по принципу органов, функционирование которых обеспечивает жизнеспособность целого. Такие идеи есть у Платона и Аристотеля, Г. Гоббса и Б. Спинозы, Г. Спенсера и Э. Дюркгейма. Так, Э. Дюркгейм указывал, что преступность — один из факторов общественного здоровья, неотъемлемая часть всех здоровых обществ;   преступность не только предполагает наличие путей, открытых для необходимых перемен, но и в некоторых случаях прямо подготавливает эти изменения, без чего нет прогресса[13]. Аналогичного мнения придерживался М.Д. Шаргородский, считавший, что преступление есть по сути то же социально значимое действие, только заряженное отрицательным содержанием (со знаком «минус»)[14].

С середины 1970-х годов структурно-функциональный анализ перестает быть господствующей социологической школой в западной науке. Однако его влияние по-прежнему очень велико, и в последние годы наблюдается оживление интереса к нему, в том числе в рамках уголовного права.

От структурно-функционального анализа в уголовном праве следует отличать внешне сходный с ним так называемый синергетический подход, который связан с переходом от механистической картины мира к миру саморегуляции и самоорганизации, характеризующемуся многовариантностью (нелинейностью) возможного развития. Еще в 1986 году А.Б. Венгеров поставил вопрос об использовании синергетики в сфере права[15]. Использование же элементов синергетики при рассмотрении вопросов развития системы категорий права позволяет проследить процессы снятия противоречий системы, закономерного возникновения новых противоречий и последующего их снятия, что особенно важно для такой конфликтной отрасли права, как уголовное. Отличие синергетического подхода от социологических направлений раскрывается в его генезисе. Синергетика намного ближе стоит к кибернетике, поскольку использует математические методы и основана на теории систем. В то же время полностью отбрасывать социологическую направленность синергетики, по крайней мере в области уголовного права, нельзя. Данный вывод мы обосновываем расширением сферы использования математических методов, которые уже нашли свое применение как в социологии, так и в праве, за счет чего, по мнению А.И. Берга, будет происходить постоянное совместное развитие гуманитарных и математических наук[16].

Действительно, гуманитарные науки располагают общими приемами и средствами познания, среди которых основное место прочно занимает формальная логика. Данный подход тесно связан с анализом права как своеобразной логической системы. Однако отождествлять указанные направления исследования с социологической школой уголовного права неверно. Как пишет В.Н. Карташов, «...во-первых, предметом логики выступают не только нормы права, но и другие правовые явления и процессы, вся правовая система общества в целом; во-вторых, нормативисты для обоснования своего понимания права используют не только формально-логическую методологию, но и знания других наук»[17]. Следовательно, синергетический, логический и нормативный (формально-юридический) подходы не входят в рамки социологической школы уголовного права, которая использует лишь отдельные их методы.

Неоднозначно оценивается учеными роль и место исторического подхода в контексте социологической школы уголовного права. Так, В.А. Туманов относит историческое направление к социологической школе. Противоположное мнение высказано В.Н. Карташовым, который выделяет исторический подход наравне с социологической школой.

Очевидно, что почву для подобной дилеммы создает некий аналог «живого» права, утверждаемого представителями социологического направления, каковыми являются обычное право и локальные подсистемы, неурегулированные централизованным законодательством. В то же время представители исторической школы права в обоснование своей научной парадигмы используют неконкретные термины, которые нельзя познать с помощью социологического знания. Так, право не создается законодателями — оно появляется самопроизвольно, в результате развития народного духа, примерно так же, как появляется язык. Ученые-правоведы должны уметь уловить и выразить проявления правового народного духа, изложить его положения в юридических формулах, а законодатель, найдя готовое право, должен превратить его в действующее законодательство. Более того, само право есть продукт развития народного духа. «Весь вопрос заключается лишь в том, что же понимать под “народным духом”, т. е. что является первопричиной этого развития», — пишет В.А. Туманов. Как говорится, социология здесь бессильна. Таким образом, историческая школа права является самостоятельным явлением в уголовном праве.

Необходимо остановиться на вопросе о результате взаимодействия уголовного права и социологии. Сближение данных наук предложило обществу новое направление для уголовно-правовых исследований — социологию уголовного права.

Наряду с этой теоретической социологией права широкое развитие получила прикладная социология права — использование конкретных социологических методов для изучения правовых явлений: социологических аспектов законодательной деятельности и законотворческого процесса (законодательная социология), судейского корпуса и карьеры судей, отношения отдельных групп населения к праву и отдельным правовым институтам и т. д. Этой социологией права (в узком смысле) накоплен немалый весьма важный для правовой теории материал, а также методологический опыт проведения конкретных исследований в сфере права.

Однако следует отметить, что в области уголовного права социологические прикладные исследования используются недостаточно активно. В настоящее время они сводятся в основном к уголовной статистике и криминологии.

Такое положение вещей нельзя назвать приемлемым, поскольку возможности социологической школы в рамках уголовного права значительно шире. Социология как отрасль гуманитарного знания является целеполагающей наукой, поэтому есть основания утверждать, что достижения социологии уголовного права являются высшей точкой развития социологической школы уголовного права.

Библиография

1 См.: Уголовное право. Общая часть / Под общ. ред. В.С. Комиссарова, А.Н. Павлухина. — М., 2003. С. 12.

2 См.: Карташов В.Н. Введение в общую теорию правовой системы общества. Ч. 1. — Ярославль, 1995. С. 56.

3 Там же.

4 См. там же.

5 См.: Практикум по уголовному праву / Под ред. Л.Л. Кругликова. — Ярославль, 1997. С. 5.

6 Лившиц Р.З. Современная теория права: Краткий очерк. — М., 1992. С. 35.

7 См.: Криминология: Учеб. / Под ред. В.Н. Кудрявцева и Э.Б. Эминова. — М., 2003. С. 45.

8 См.: Карташов В.Н. Указ. раб. С. 57.

9 Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Наумова. — М., 1996. С. 21.

10 См.: Карташов В.Н. Указ. раб. С. 58.

11 Цит. по: История политических и правовых учений / Под ред. В.С. Нерсесянца. — М., 1979. С. 613.

12 См.: Криминология. С. 56.

13 См.: Дюркгейм Э. Норма и патология // Социология преступности. — М., 1996. С. 42—43.

14 См.: Шаргородский М.Д. Понятие преступления по советскому уголовному праву. — М., 1949. С. 25.

15 Подробнее об этом см.: Венгеров А.Б. Синергетика, юридическая наука, право // Советское государство и право. 1986. № 10. С. 36—45.

16 Методологический семинар юристов и математиков // Советское государство и право. 1964. № 12. С. 115.

17 Карташов В.Н. Указ. раб. С. 58.