Зарубежное законодательство в сфере противодействия легализации доходов, полученных преступным путем

В.А. КОРНЕВ,
аспирант Московского государственного областного университета
 
История возникновения законодательства, нацеленного на борьбу с отмыванием криминальных доходов, связана с осознанием опасности вливания в легальную экономику средств, полученных в результате совершения преступлений. Когда эти средства становятся сопоставимыми с доходами мощных транснациональных корпораций, они способны повлиять на стабильность мировой финансово-экономической системы, т. е. становятся значимым фактором риска, эффективно противодействовать которому можно только в рамках стратегии угрозы уголовно-правового преследования. Все иные стратегии противодействия либо будут заведомо неэффективными, либо должны играть служебную роль в реализации целей уголовно-правового регулирования соответствующих общественных отношений.
 
Международное сообщество относит легализацию преступных доходов к преступлениям международного характера[1]. Борьба с отмыванием доходов от преступной деятельности является одной из крупнейших проблем международной антикриминальной политики. Ежегодно в мире легализуется около 1000—1500 млрд долл., из них 300—400 млрд долл. — капиталы, добытые в результате незаконного оборота наркотиков.
А.Э. Жалинский отмечает, что «отмывание денег — это заключительный этап превращения преступности в высокодоходное и эффективное производство, в ходе которого происходит противоправная и вредная для общества концентрация экономической, а вслед за ней и политической власти в руках неконтролируемой группы лиц. Допустить отмывание денег — значит сделать выгодными торговлю наркотиками, уклонение от налогов, проституцию, вымогательство, взяточничество, бандитизм и разбой, другие виды противоправного и антиобщественного поведения»[2]. Таким образом, стремление противодействовать процессам криминализации экономики и политики мотивирует разработку и принятие законодательства по борьбе с легализацией доходов, полученных преступным путем.
Разработка законодательства, нацеленного на борьбу с отмыванием грязных денег, осуществлялась вначале в государствах, которые первыми осознали важность рассматриваемой проблемы (например, в США, Великобритании), и лишь впоследствии — на международно-правовом уровне. Иными словами, развитие искомого законодательства подчинялось «исторической индукции» — от частного к общему. Тем не менее представляется целесообразным рассмотреть проблему, используя метод дедукции — от общего к частному. Это объясняется, во-первых, стремлением избежать казуистичности, закономерно присущей англосаксонскому праву, во-вторых, тем, что международно-правовой опыт универсальнее, богаче и более продуман по своему определению.
Как показывает изучение международно-правовых актов и специальной литературы, все международно-правовые нормы можно разделить на две группы:
· основополагающие международно-правовые нормы в виде конвенций, международных соглашений или договоров, в числе которых можно отметить Конвенцию Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности, принятую 8 ноября 1990 г. (ратифицирована Российской Федерацией в 2001 году; далее — Страсбургская конвенция), Конвенцию ООН «О борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ», принятую 20 декабря 1988 г. (ратифицирована Союзом ССР 7 октября 1990 г.; далее — Венская конвенция) и др.;
· дополнительные международно-правовые акты в виде рекомендаций, заявлений, положений и протоколов; в их числе выделяются Базельская декларация по принципиальным положениям, относящимся к отмыванию доходов от криминального бизнеса (принята в декабре 1988 года руководителями центральных банков стран «большой семерки»; далее — Базельская декларация), а также Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности (принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 15.11.2000 № 55/25 в Палермо; далее — Конвенция ООН).
Страсбургская конвенция легла в основу создания национального законодательства Российской Федерации в области противодействия легализации доходов, полученных преступным путем. Она предусматривает целый ряд основополагающих объективных признаков состава легализации и раскрывает субъективную сторону данного преступления. Так, в п. 1 ст. 6 закрепляется, что каждая сторона принимает законодательные и другие необходимые меры с целью квалифицировать в качестве уголовного правонарушения в соответствии со своим внутренним правом, при наличии умысла:
a) конверсию или передачу имущества, если известно, что это имущество является доходом, полученным преступным путем, с целью скрыть незаконное происхождение такого имущества или помочь любому лицу, замешанному в совершении основного правонарушения, избежать правовых последствий своих деяний;
b) утаивание или сокрытие действительной природы, происхождения, местонахождения, размещения или движения имущества или прав на него, если известно, что это имущество представляет собой доход, полученный преступным путем;
c) приобретение, владение или использование имущества, если в момент его получения было известно, что оно является доходом, добытым преступным путем;
d) участие или соучастие в любом из правонарушений, определенных в ст. 6, или в покушении на его совершение, а также за помощь, подстрекательство, содействие или консультирование в связи с совершением такого преступления.
Для целей выполнения или применения п. 1 ст. 6:
a) не имеет значения, подпадает ли основное правонарушение под уголовную юрисдикцию стороны;
b) может быть предусмотрено, что правонарушения, указанные в этом пункте, не применяются к лицам, совершившим основное правонарушение;
c) знание, намерение или мотив как элементы правонарушения, предусмотренного в этом пункте, могут быть выведены из объективных обстоятельств.
Каждая сторона может принять такие меры, которые она сочтет необходимыми, чтобы квалифицировать в качестве правонарушений, согласно ее внутреннему законодательству, все или некоторые действия, указанные в п. 1 ст. 6, в любом из следующих случаев (или во всех этих случаях), когда правонарушитель:
a) должен был предполагать, что имущество является доходом, полученным преступным путем;
b) действовал с целью получения выгоды;
c) действовал с целью способствовать продолжению преступной деятельности.
Таким образом, Страсбургская конвенция играет ключевую роль в определении границ криминализации исследуемого состава, так как определяет объективные и субъективные признаки данного преступления.
Другим важным документом в сфере противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, является Базельская декларация. В этом документе, в частности, отмечается, что доверие общественности к банкам может быть подорвано из-за их связей с преступниками, и называются некоторые из принципов, которыми следует руководствоваться в борьбе с отмыванием денег через банковскую систему:
· установление личности клиента;
· неукоснительное соблюдение всех законов и нормативных актов в области финансовых операций и отказ участвовать в сделках, которые вызывают подозрения и могут иметь целью отмывание денег;
· сотрудничество с правоохранительными органами в пределах, допускаемых постановлениями о конфиденциальности в отношении клиента[3].
Несмотря на то что с юридической точки зрения Базельская декларация не имеет последствий, свойственных иным международно-правовым документам, именно она нередко упоминается в качестве ориентира для разработки соответствующего законодательства на национальном уровне. Так, Комиссией по предупреждению преступности и уголовному правосудию Экономического и социального совета ООН (ЭКОСОС) в середине 1990-х годов было проведено исследование проблем транснациональной организованной преступности. Его результаты были опубликованы в 1996 году в Вене на пятой сессии указанной комиссии. Резюме ответов, полученных от 25 государств, следующее:
а) в числе международных документов, которыми руководствуются государства, стремящиеся повысить эффективность внутреннего законодательства по противодействию отмыванию грязных денег, чаще всего называлась Базельская декларация;
б) законодательство ряда стран идет по пути все большего структурирования и конкретизации самого явления отмывания грязных денег;
в) важным моментом в борьбе с легализацией доходов от преступной деятельности является защита интересов потерпевших;
г) международное сотрудничество в механизме предупреждения данного вида преступлений занимает важнейшее место;
д) в борьбе с отмыванием грязных денег все более значительную роль играют инициативы банковских и коммерческих структур, заинтересованных в деловом престиже и надежности[4].
В целях реализации мер по борьбе с легализацией доходов от преступной деятельности был создал ряд международных организаций, которые также принимают активное участие в разработке международно-правовых норм. Среди них следует выделить Рабочую группу по осуществлению финансовых мер против отмывания денег (FATF). Огромным вкладом в развитие мер борьбы с легализацией таких доходов стали «сорок рекомендаций», разработанные данной организацией[5].
Рекомендации эти в основном сводятся к следующему. Во-первых, законодательство о банковской тайне не должно препятствовать сотрудничеству банковских и иных кредитных учреждений с правоохранительными органами. Т.В. Молчанова считает, что «опыт различных государств показывает, что регулирующие органы должны располагать достаточно широкими полномочиями для осуществления контроля над финансовыми институтами, сбора и передачи информации о подозрительных сделках. Практика показывает также, что эффективность противодействия рассматриваемому явлению тесно связана с возможностью доступа этих регуляторов к необходимой информации даже при наличии в законе положений о коммерческой и банковской тайне. Обязательным условием должно быть соблюдение ими требований конфиденциальности проверяемой информации. Пункт 6 ст. 7 Федерального закона “О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем” гласит: “Работники организаций, представляющих соответствующую информацию в уполномоченный орган, не вправе об этом информировать клиентов этих организаций или иных лиц”. Как нам кажется, сейчас наиболее важным моментом в противодействии исследуемых преступных деяний представляется совместный поиск наиболее приемлемого баланса между обеспечением банковской тайны, с одной стороны, и повышением прозрачности финансовых операций, с другой стороны»[6].
Во-вторых, при совершении сделок банкам и иным кредитным учреждениям следует руковод-ствоваться принципом «знай своего клиента».
В-третьих, банкам и иным кредитным учреждениям необходимо создавать внутренние службы контроля. Для этого финансовые учреждения не должны открывать анонимные счета или счета клиентов с заведомо фиктивными именами. Данные о личности должны регистрироваться в момент установления деловых отношений или совершения операций по открытию счета или аренды банковских сейфов. Финансовые учреждения обязаны принять меры для получения информации о подлинности физического или юридического лица, по поручению которого открывается счет или проводится операция. Документы, в которых отражены данные о клиентах, хранятся не менее 5 лет[7].
Одним из основополагающих международно-правовых актов, направленных на предупреждение и борьбу как с транснациональной организованной преступностью, так и с легализацией денежных средств, добытых преступным путем, является Конвенция ООН, согласно ст. 6 которой под отмыванием денежных средств, добытых преступным путем, следует понимать:
1) конверсию или перевод имущества, если известно, что такое имущество представляет собой доходы от преступлений, в целях сокрытия или утаивания преступного источника этого имущества или в целях оказания помощи любому лицу, участвующему в совершении
основного правонарушения, с тем чтобы оно могло уклониться от ответственности за свои деяния; сокрытие или утаивание подлинного характера, источника, местонахождения, способа распоряжения, перемещения, прав на имущество или его принадлежность, если известно, что такое имущество представляет собой доходы от преступлений;
2) при условии соблюдения основных принципов своей правовой системы — приобретение, владение или использование имущества, если в момент его получения известно, что такое имущество представляет собой доходы от преступлений; участие, причастность или вступление в сговор с целью совершения любого из преступлений, признанных таковыми в соответствии со ст. 6, покушение на его совершение, а также пособничество, подстрекательство, содействие или дача советов при его совершении.
В этом смысле Конвенция ООН корреспондирует со Страсбургской конвенцией, однако в первой более подробно рассматривается вопрос о мерах по борьбе с отмыванием денежных средств, добытых преступным путем. Так, ст. 7 Конвенции ООН гласит:
«1. Каждое государство-участник:
а) устанавливает всеобъемлющий внутренний режим регулирования и надзора в отношении банков и небанковских финансовых учреждений, а также, в надлежащих случаях, других органов, являющихся особо уязвимыми с точки зрения отмывания денежных средств, в пределах своей компетенции, в целях недопущения и выявления всех форм отмывания денежных средств, причем такой режим основывается на требованиях в отношении идентификации личности клиента, ведения отчетности и предоставления информации о подозрительных сделках;
б) без ущерба для статей 18 и 27 настоящей Конвенции обеспечивает, чтобы административные, регулирующие, правоохранительные и другие органы, ведущие борьбу с отмыванием денежных средств (в том числе, когда это соответствует внутреннему законодательству, и судебные органы) были способны осуществлять сотрудничество и обмен информацией на национальном и международном уровнях на условиях, устанавливаемых его внутренним законодательством, и в этих целях рассматривает вопрос об учреждении подразделения по финансовой оперативной информации, которое будет действовать в качестве национального центра для сбора анализа и распространения информации, касающейся возможных случаев отмывания денежных средств.
2. Государства-участники рассматривают вопрос о применении практически возможных мер по выявлению перемещения наличных денежных средств и соответствующих оборотных инструментов через их границы и по контролю за таким перемещением при условии соблюдения гарантий, направленных на обеспечение надлежащего использования информации, и не создавая каких-либо препятствий перемещению законного капитала. Такие меры могут включать требование о том, чтобы физические лица и коммерческие организации сообщали о трансграничных переводах значительных объемов наличных денежных средств и передачах соответствующих оборотных инструментов.
3. При установлении внутреннего режима регулирования и надзора согласно положениям настоящей статьи и без ущерба для любой другой статьи настоящей Конвенции государствам-участникам предлагается руководствоваться соответствующими инициативами региональных, межрегиональных и многосторонних организаций, направленными против отмывания денежных средств.
4. Государства-участники стремятся к развитию и поощрению глобального, регионального, субрегионального и двустороннего сотрудничества между судебными и правоохранительными органами, а также органами финансового регулирования в целях борьбы с отмыванием денежных средства».
Другим важным документом такого рода является Венская конвенция, вступившая в силу для СССР 17 апреля 1991 г. Венская конвенция предусматривает обязанность государств-участников принимать меры, позволяющие их компетентным органам определять, выявлять, замораживать или арестовывать с целью последующей конфискации доходы от незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ[8].
В соответствии с положениями Венской конвенции каждая сторона принимает такие меры, которые могут потребоваться, с тем чтобы признать уголовными преступлениями согласно своему законодательству следующие действия, когда они совершаются преднамеренно:
· конверсию или перевод собственности, если известно, что такая собственность получена в результате любого правонарушения или правонарушений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, или в результате участия в таком правонарушении или правонарушениях, в целях сокрытия или утаивания незаконного источника собственности или в целях оказания помощи любому лицу, участвующему в совершении такого правонарушения или правонарушений, с тем чтобы он мог уклониться от ответственности за свои действия;
· сокрытие или утаивание подлинного характера, источника, месторождения, способа распоряжения, перемещения, подлинных прав в отношении собственности или ее принадлежности, если известно, что такая собственность получена в результате правонарушения или правонарушений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств (ст. 3).
Каждая сторона принимает такие меры, которые могут потребоваться для конфискации доходов, полученных в результате совершения правонарушений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, или собственности, стоимость которой соответствует таким доходам.
С целью осуществления соответствующих мер каждая сторона уполномочивает свои суды или другие компетентные органы издавать постановления о предоставлении или аресте банковских, финансовых или коммерческих документов. Сторона не уклоняется от принятия мер в соответствии с положениями Венской конвенции, ссылаясь на необходимость сохранения банковской тайны (ст. 5).
Принято считать, что именно Венская конвенция положила начало формированию международно-правовой базы в сфере противодействия легализации преступных доходов[9].
Однако подлинные основы в рассматриваемом аспекте были заложены Страсбургской конвенцией.
Как отмечает В. Цепелев, Страсбургская конвенция имеет характер доктринального, международно-правового и уголовно-политического документа регионального уровня для стран—участниц Совета Европы, с одной стороны, испытывающего влияние соответствующих источников международного уголовного права (договоров, конвенций, соглашений и других актов ООН и ее учреждений), с другой — оказывающего определенное воздействие в рассматриваемой сфере на многосторонние отношения государств в рамках иных региональных объединений (например, СНГ), на двусторонние связи государств и на реализацию
уголовной политики на национальном уровне[10]. Важно обратить внимание и на «модельный» характер Страсбургской конвенции, ибо она формирует подходы к противодействию легализации криминальных доходов. Эти подходы касаются ряда направлений:
· определения понятий;
· разработки законодательных мер в целях борьбы с отмыванием доходов, полученных преступным путем;
· формулирования дополнительных требований к банковским, иным финансовым и другим учреждениям, осуществляющим операции с финансовыми средствами, имуществом, имущественными правами;
· обеспечения международного сотрудничества в сфере противодействия легализации криминальных доходов.
В ст. 1 Страсбургской конвенции предлагается использование таких терминов, как:
· доход — любая экономическая выгода, полученная в результате совершения уголовного правонарушения; эта выгода может включать  имущество любого рода, вещественное или невещественное, движимое или недвижимое, а также юридические акты или документы, дающие право на такое имущество;
· орудия — любое имущество, использованное или предназначенное для использования любым способом, целиком или частично, для совершения уголовного правонарушения или уголовных правонарушений;
· конфискация — наказание или мера, назначенная судом в результате разбирательства по уголовному делу или уголовным делам и состоящая в лишении имущества;
· основное правонарушение — любое уголовное правонарушение, в результате которого были получены доходы.
В качестве одного из эффективных методов борьбы с рассматриваемым видом преступлений Страсбургская конвенция называет лишение преступника доходов, добытых преступным путем, выраженное в их конфискации.
С этой целью должны производиться действия, необходимые для выявления и розыска имущества, а также для предотвращения операций с таким имуществом (статьи 3, 4).
Страсбургская конвенция сыграла важную роль в инициации разработки соответствующих уголовно-правовых мер в законодательстве многих государств. В то же время национальные уголовно-правовые системы по-разному формулировали диспозиции и санкции уголовно-правовых норм, что объясняется как особенностями правовой идеологии и сложившейся юридической практики, так и определенными конъюнктурными соображениями экономического и политического характера. Однако на Всемирной конференции ООН в Неаполе отмечалось, что тенденции в развитии методов отмывания денег характеризуются растущей изощренностью. В частности, организованные преступные группы:
· используют слабость национальных систем регулирования финансовой системы;
· проводят гибкие и быстрые операции по переводу и перемещению активов через национальные границы;
· умело пользуются различиями в режимах регулирования предпринимательской деятельности как в рамках национальных систем, так и между системами, и прежде всего возможностью использования многочисленных деловых предприятий в различных странах для сокрытия источника происхождения средств, их обладателей и механизмов контроля над ними;
· пользуются услугами тех категорий профессиональных работников, деятельность которых не регулируется, или тех, которые хотя и действуют в условиях регулирования, но нарушают правовые или морально-этические нормы.
Эти тенденции свидетельствуют о глобальном характере рассматриваемого явления и о необходимости разработки эффективных мер по сокращению и уменьшению вышеперечисленных и иных возможностей, которые используют для личной выгоды те, кто стремится отмыть преступные доходы.
Изучение зарубежного права и практики его применения показывает, что индустриально развитые страны начали активную борьбу с отмыванием грязных денег в начале 1980-х годов. Очевидно, это было обусловлено ростом преступности, связанной с незаконным оборотом наркотиков, и активным инвестированием капиталов сомнительного происхождения в экономику ряда стабильно развивающихся государств, особенно тех, в которых отсутствовало соответствующее законодательство.
В настоящее время в законодательстве зарубежных стран присутствуют нормы, содержащиеся в уголовных кодексах; специальные законы, регулирующие борьбу с отмыванием денег, полученных преступным путем; специальные законы, регулирующие борьбу с отмыванием денег, полученных в результате наркобизнеса. При этом перечни деяний, которые могут служить источником происхождения легализуемых средств, различаются. Источниками происхождения легализуемых средств могут быть: 1) любые преступления, предусмотренные уголовным законодательством; 2) преступления, являющиеся типичными для организованной преступности; 3) преступления и правонарушения, связанные с незаконным оборотом наркотиков.
Правовые нормы разных стран предусматривают различные санкции за данные преступления. Так, в США максимальный срок лишения свободы, предусмотренный за отмывание грязных денег, — 20 лет, в Великобритании — 14, во Франции — 10, в Бельгии — 5, в Швейцарии — до 5 лет. В качестве альтернативы лишению свободы или вместе с этим видом наказания практически во всех странах назначается штраф. В некоторых государствах за такие преступления налагается штраф в довольно крупной сумме (например, в США — до 500 тыс. долл. или в сумме двойной стоимости имущества, использованного в сделке). Из обстоятельств, отягчающих ответственность, в этих странах на первом месте стоит совершение преступления в составе организованной группы, на втором — рецидив, на третьем — наличие крупных сумм отмытых денег или получение виновным лицом значительных вознаграждений[11].
С точки зрения содержания диспозиций уголовно-правовых норм можно выделить три подхода: широкий, ограничительный и узкий.
Примером широкого подхода к содержанию диспозиции норм может служить понятие легализации, предложенное Модельным законом «О противодействии легализации (“отмыванию”) доходов, полученных незаконным путем» (представлен Постоянной комиссией Межпарламентской ассамблеи государств— участников СНГ 8 декабря 1998 г.): легализация («отмывание») доходов, полученных незаконным путем, — умышленные действия по приданию правомерного вида пользованию, владению или распоряжению доходами, полученными заведомо незаконным путем. Доходы, полученные заведомо незаконным путем, — финансовые средства в национальной и иностранной валюте, движимое и недвижимое имущество, имущественные права, объекты интеллектуальной собственности, иные объекты гражданских прав, полученные в результате совершения умышленных действий, противоречащих требованиям законодательства государства.
Незаконность в данной интерпретации — весьма емкое понятие, включающее в себя нарушение гражданского, финансового, административного законодательства, подзаконных актов и т. д. Как видим, налицо довольно широкие возможности для усмотрения в действиях определенного субъекта наличия признаков объективной стороны соответствующего состава преступления. Шире они могут быть только в случае, когда рассматриваемое преступление определяется с максимальной простотой — как легализация (отмывание) денег (статьи 148—150 УК Эстонии в редакции 1992 года).
Именно такой широкий подход предлагается использовать при криминализации доходов в Конвенции ООН (п. 2 ст. 6). Характерно, что предложенный подход был взят за основу при подготовке российского законодательства об отмывании денег Государственной думой созыва 1995—1999 гг. В проекте федерального закона содержалось следующее определение ключевого понятия: легализация (отмывание) доходов, полученных незаконным путем, — это умышленное придание правомерного вида пользованию, владению или распоряжению финансовыми средствами, иным имуществом, приобретенным заведомо незаконным путем, либо сокрытие их местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности[12].
Широкий подход взят за основу и при формулировании диспозиций уголовно-правовых норм в уголовном законодательстве США, Грузии, Казахстана, Киргизии.
Ограничительный подход связан с указанием на преступный характер получения доходов, которые затем подвергаются легализации (отмываются). В данном случае речь идет об основном правонарушении, которое представляет собой уголовное правонарушение (п. «е» ст. 1 Страсбургской конвенции) — преступление или уголовный проступок. Такой подход избран законодателями Белоруссии, Болгарии, Польши, Франции. При этом конструкция диспозиции основного состава преступления может быть более или менее ограничительной. Это усматривается при сравнении, например, диспозиций ч. 1 ст. 253 УК  Болгарии и ч. 1 ст. 235 УК Республики Беларусь.
Узкий подход означает, что основное правонарушение складывается из совокупности преступлений определенных видов. Перечень таких преступлений может быть установлен двояко: а) указанием на видовые деяния; б) методом исключения. Так, ст. 191 УК Китайской Народной Республики гласит: «Совершение любого из нижеперечисленных действий при условии заведомого знания о том, что доходы получены от преступной деятельности, связанной с наркотиками, вымогательством, контрабандой, или в результате такой деятельности в целях сокрытия источников и характера этой деятельности, наказывается, помимо конфискации доходов, практически полученных от преступных действий, лишением свободы на срок до 5 лет или краткосрочным арестом и одновременно или в качестве самостоятельного наказания — штрафом в размере от 5 до 20% суммы отмытых денег; при отягчающих обстоятельствах — наказываются лишением свободы на срок от 5 до 10 лет и штрафом в размере от 5 до 20% суммы отмытых денег:
1) предоставление финансового расчетного счета;
2) содействие в обращении имущества в денежные средства или векселя;
3) содействие в переводе денежных средств путем перечисления на счет или использования иных способов расчета;
4) содействие в переводе денежных средств за границу;
5) утаивание и сокрытие иными способами источников и характера доходов, полученных преступным путем.
Если преступление, упомянутое в части первой настоящей статьи, совершено юридическим лицом, то по отношению к юридическому лицу применяются штрафные санкции, а несущие непосредственную ответственность руководители юридического лица и другие лица, несущие непосредственную ответственность, наказываются лишением свободы на срок до 5 лет или краткосрочным арестом»[13].
В Уголовном кодексе ФРГ (§ 261 «Отмывание денег. Укрывательство незаконно полученных имущественных выгод») также приведен перечень противоправных деяний, в который входят преступления и проступки, включая проступки, предусмотренные не только кодексом, но и иными законами (например, законом о беженцах, законом об иностранных гражданах)[14].
Кроме того, в ряде международных актов государствам предписывается устанавливать юридическую ответственность за искажение природы финансовых средств, полученных от незаконной деятельности, и иное способствование их проникновению в экономику страны[15].
В УК РФ при конструировании диспозиции основного состава легализации криминальных доходов использован метод исключения. Диспозиция ч. 1 ст. 174 УК РФ гласит: «Совершение в крупном размере финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем (за исключением преступлений, предусмотренных статьями 193, 194, 198 и 199 настоящего Кодекса), в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом».
Анализ диспозиций уголовно-правовых норм, сформулированных на основе ограничительного подхода в борьбе с отмыванием грязных денег, показывает, что, сужая возможности толкования источника их появления, законодатель, как правило, не настаивает на том, чтобы было доказано их преступное происхождение. Об этом свидетельствуют оговорки, что субъект преступления «знает или догадывается» о преступном происхождении легализуемых им средств. Таким образом, ограничительный подход может варьировать в довольно широких пределах в зависимости от позиции правоприменителя, а главное — от сложившейся судебной практики по соответствующим делам.
Сопоставляя характер диспозиций и размер санкций уголовно-правовых норм об ответственности за легализацию преступных доходов, можно заметить наличие обратной корреляции между ними: чем шире законодатель формулирует диспозицию, тем к более строгим наказаниям он склонен прибегать. Такая корреляция, на наш взгляд, говорит о следующем: в какой степени государство желает эффективно противодействовать легализации криминальных доходов, в такой мере это влияет на выбор соответствующей уголовно-правовой стратегии. Характерно, что прагматичные представители американского правосудия предпочитают в этом плане наиболее жесткий стратегический вариант. Законодатели государств либерально-гуманистической ориентации склонны к ограничению пределов усмотрения правоприменителей. При этом очевидно, что наиболее эффективно борьба с легализацией доходов, полученных преступным путем, осуществляется в США и странах Западной Европы: Германии, Франции, Италии.
Возможен и такой вариант, когда законодатель провозглашает необходимость борьбы с легализацией криминальных доходов, фактически создавая юридические условия для того, чтобы уклониться от нее.
В этой связи возникает вопрос: какова же действительная позиция российского законодателя по отношению к рассматриваемой проблеме?
Безусловно, России необходимо перенимать опыт взаимодействия развитых стран по борьбе с отмыванием грязных денег. Условиями для достижения этой цели являются: дальнейшая интеграция нашей страны в мировое сообщество, которая позволит отстаивать позицию государства при разработке наиболее значимых международных документов, затрагивающих проблемы легализации криминальных доходов; активное сотрудничество с европейскими структурами и возможное вхождение в ЕС, где страны успешно решают аналогичные российским проблемы криминального и экономического характера.
 
Библиография
1 См.: Панов В.П. Международное уголовное право. — М., 1997.
2 Жалинский А.Э. Предисловие // Кернер Х.-Х., Дах Э. Отмывание денег. — М., 1996.
3 См.: Михайлов В.И. Противодействие легализации доходов от преступной деятельности. — СПб., 2002.
4 См.: Горяинов К.К., Исиченко А.П., Кондратюк Л.В. Транснациональная преступность: проблемы и пути их решения. — М., 1997.
5 См.: International legal materials: current documents. 1996. № 5. Vol. 35.
6 Молчанова Т.В. Криминологическая характеристика и профилактика легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2003. С. 249.
7 См.: Михайлов В. И. Указ. соч.
8 См.: Болотский Б.С., Волеводз А.Г., Воронин Е.В., Калачев Б.Ф. Борьба с отмыванием доходов от индустрии наркобизнеса в странах содружества. — М., 2001.
9 См.: Болотский Б.С., Волеводз А.Г.,  Воронин Е.В., Калачев Б.Ф. Указ. соч. С. 75; Волженкин Б.В. Отмывание денег. — СПб., 1998; Иванов Э.А. Отмывание денег и правовое регулирование борьбы с ним. — М., 1999.
10 См.: Цепелев В. Конвенция об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности // Российская юстиция. 2001. № 11.
11 См.: Международное право: Учеб. / Под ред. Ю.М. Колосова и В.И. Кузнецова, — М., 1994.
12 См.: Алиев В.М. Проблема борьбы с легализацией (отмыванием) доходов, полученных незаконным путем: правовой аспект // Преступность: стратегия борьбы. — М., 1997.
13 Уголовный кодекс Китайской Народной Республики. — СПб., 2001.
14 Уголовный кодекс ФРГ. — М., 2000.
15 См.: Конвенция Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности. Ст. 6 // «Грязные деньги» и закон. — М., 1997.