Коллизии отдельных постановлений Европейского суда по правам человека и актов Конституционного Суда Российской Федерации

УДК 347.9:341.492

Страницы в журнале: 71-75

Н.А. ГУЩИНА,

доктор юридических наук, профессор, профессор Балтийского федерального университета им. И. Канта

М.С. ГЛУХОЕДОВ,

магистр права (г. Гёттинген, ФРГ), судья Арбитражного суда Калининградской области glukhoedov@mail.ru

Исследуются коллизии между отдельными актами Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации, раскрываются причины их возникновения, и определяются пути разрешения выявленных коллизий.

Ключевые слова: прецедент, коллизия, Европейский суд по правам человека, Конституционный Суд Российской Федерации.

Conflicts of Individual Judgments of the European Court of Human Rights and Decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation

Gushchina N., Gluhoedov M.

The article discuses the conflicts of individual judgments of the European Court of Human Rights and decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation, researches the reasons of its creation and gives the ways of decisions of such conflicts.

Keywords: judicial precedent, conflict of laws, European Court of Human Rights, Constitutional Court of the Russian Federation.

В  новом тысячелетии правовая система России обновляется с учетом достижений мировой цивилизации, интересов российского общества и государства, призванного обеспечивать условия совместного существования людей, национальную безопасность страны.

В последнее время в правовую систему Российской Федерации все заметнее внедряется прецедент как источник права. Нормы прецедента основаны на признании позиции высшей судебной власти и рассматриваются как объектированный результат формирования и бытия права. По сути своей постановления высшей судебной власти являются нормами общего характера, содержащими предписания относительно понимания и применения уже существующих норм права, позволяющими всем правоприменителям использовать их в качестве общеобязательного правила.

В Российской Федерации по существу прецеденты формируют Конституционный Суд Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации и Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, которые не просто создают правило для данного конкретного случая, а формируют общее правило, применяемое относительно неопределенного числа жизненных случаев, аналогичных данному. Это позволяет всем субъектам использовать такое правило в качестве общеобязательной нормы права, которая не может оспариваться.

В формально-юридическом смысле под прецедентом как источником права следует понимать официальную форму выражения и закрепления правовых норм, действующих в данном государстве. Эти нормы, наряду с законом, обязательны для всех нижестоящих судов при рассмотрении аналогичных дел.

Особый интерес вызывают акты Конституционного Суда РФ в соотношении с актами Европейского суда по правам человека. В случае установления правового акта или отдельных его положений не соответствующими Конституции РФ Конституционный Суд РФ признает его неконституционным. Такие акты приостанавливают действие и утрачивают юридическую силу. Согласно ст. 6 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 года № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» решения Конституционного Суда РФ о толковании норм Конституции РФ обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных,  исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений.

Конституционный Суд РФ не должен выносить свои решения в ущерб интересам общества и государства, поскольку он обеспечивает юридическое оформление тех основополагающих идей, которые народ считает естественными принципами своей социальной жизни. А поэтому правовые акты Конституционного Суда РФ наиболее адекватно отражают потребности личности, общества и государства.

Наряду с нормативно-правовыми установлениями национального права в правовую систему России входят нормы и принципы международного права.

В новой демократической России Конституция РФ отражает положение о приоритете общепризнанных принципов и норм международного права в области уважения, соблюдения и защиты прав человека. Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. В основе признания и соблюдения этих положений Конституции РФ лежит отражение согласованных интересов всего мирового сообщества.

Ставя общую задачу строго соблюдать права человека, ряд государств ратифицировали Конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года (далее — Конвенция) и Протоколов к ней и взяли на себя обязательства соблюдать положения указанной Конвенции. В целях контроля над соблюдением взятых обязательств создан Европейский суд по правам человека (далее — Европейский суд).

Согласно ч. 3 ст. 46 Конституции РФ каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.

В порядке контроля над соблюдением обязательств государствами-участниками Конвенции Европейский суд на основе интерпретации положений Конвенции и Протоколов к ней выносит постановления, имеющие обязательную силу для договорившихся сторон. Можно признать, что постановления Европейского суда оказывали положительное влияние на российское правотворчество, когда на основе вынесенных актов Европейского суда многие правовые установления приводили в соответствие с международными стандартами.

Постановления Европейского суда, являясь отражением наиболее общих цивилизованных ценностей, фактически оказывают влияние на формирование российской национальной правовой системы в целом. Позитивное воздействие оказывают постановления Европейского суда на правопримененительную практику. В качестве примера можно привести уголовное дело по обвинению матроса Шорина В.Ю.

Органами предварительного расследования матрос В. Шорин был обвинен в совершении воинского преступления. Рассматривая указанное уголовное дело в кассационном порядке, Балтийский флотский военный суд установил, что 27 октября 2010 года обвиняемый Шорин, как предусмотрено ч. 5 ст. 188 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, был вызван через командование воинской части в военный следственный отдел, куда прибыл в 15-м часу, а был отпущен из указанного отдела лишь через 10 часов, 28 октября 2010 года в 00 часов 30 минут. Из представленных материалов следовало, что в указанный день с обвиняемым Шориным следственные действия проводились всего лишь три часа: с 15 часов 45 минут до 16 часов 33 минут, с 17 часов 10 минут до 17 часов 13 минут, с 17 часов 20 минут до 19 часов 32 минут. В течение десятичасового нахождения обвиняемого Шорина в военном следственном отделе, значительная часть которого вообще не вызывалась необходимостью, а по существу являлась незаконной, Шорин был ограничен в свободе передвижения, лишен обеда и ужина, то есть пищи, полагающейся ему в соответствующее время как военнослужащему, проходящему военную службу по призыву, ограничен в ночном отдыхе, предусмотренном распорядком дня воинской части. Исходя из вышеизложенных обстоятельств, суд кассационной инстанции в частном определении пришел к выводу, что «в соответствии с многочисленными решениями Европейского Суда по правам человека, которые в соответствии с требованиями ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации являются составной частью правовой системы Российской Федерации, действия, аналогичные тем, что были совершены в отношении Шорина, признаются нарушающими права и свободы человека и гражданина, не соответствуют общепризнанным принципам и нормам международного права и вышеуказанным требованиям Конституции Российской Федерации и позициям, изложенным в Постановлениях Европейского Суда по правам человека от 01.04.2010 года “Клейн против Российской Федерации”, от 29.04.2010 года “Христофоров против Российской Федерации”, от 20.05.2010 года “Владимир Козлов против Российской Федерации”[1].

Однако в отдельных случаях возможны юридические коллизии, когда правовые акты Европейского суда и акты Конституционного Суда РФ противоречат друг другу. Коллизия определяется как столкновение противоположных взглядов, стремлений, интересов; противоречия законов, судебных решений различных государств[2]. Например, коллизия возникла между постановлением Европейского суда и актом Конституционного Суда РФ по делу военнослужащего К.А. Маркина, который оспаривал свое право на предоставление ему трехлетнего отпуска по уходу за ребенком, поскольку при расторжении брака было заключено соглашение, согласно которому трое его детей, младшему из которых не было и месяца, будут жить с отцом. Военные суды всех инстанций выносили решения не в его пользу.

В августе 2008 года К.А. Маркин обратился в Конституционный Суд РФ. Определением Конституционного Суда РФ от 15 января 2009 года военнослужащему было отказано в предоставлении такого отпуска. Позиция Конституционного Суда РФ сводилась к тому, что военная служба требует непрерывного исполнения обязанностей и массовое получение военнослужащими-мужчинами отпусков по уходу за ребенком окажет негативное воздействие на боеготовность Вооруженных Сил Российской Федерации. Представление же отпуска до трех лет женщинам-военнослужащим является льготой, которой они вправе пользоваться. Поэтому нельзя признавать, что право мужчин-военнослужащих на отпуск по уходу за ребенком нарушено по признаку пола, тем более что такое право не признано Конституцией РФ[3].

В своем постановлении Европейский суд отмечает, что Конвенция не включает право на отпуск по уходу за ребенком, но если Российская Федерация решила создать программу таких отпусков, то это нужно делать недискриминационным способом. Европейский суд шестью голосами против одного постановил, что была нарушена ст. 14 Конвенции («Запрещение дискриминации») во взаимосвязи со ст. 8 Конвенции («Право на уважение частной и семейной жизни»). Европейский суд счел, что отказ в предоставлении отпуска военнослужащему-мужчине необоснован, и своим решением напомнил России, что ст. 46 Конвенции налагает на государство-ответчика обязанности исполнять окончательное постановление Европейского суда по делам, в которых они являются сторонами[4].

Кроме того, обязанность России исполнять предписания Европейского суда вытекает также из содержания ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 года № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав и основных свобод и Протоколов к ней», а также постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 года № 5-П «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». Исполнение постановления Европейского суда означает, что Россия должна принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, а также меры общего характера, чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Практически это означает внесение изменений в действующее законодательство.

Постановление Европейского суда по делу К.А. Маркина поставило Конституционный Суд РФ в сложное положение. Согласно ст. 79 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 года № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» его решения окончательны и обжалованию не подлежат. Налицо юридическая коллизия между актами Европейского суда и Конституционного Суда РФ.

Причины возникновения подобных коллизий коренятся в контрастных различиях правовых взглядов и позиций Европейского суда и Конституционного Суда РФ в интерпретации положений Конвенции и Протоколов к ней. Ставя общую задачу строго соблюдать права человека, государства стремятся достичь единой цели — обеспечить прогрессивное переустройство международных отношений, что отвечало бы коренным интересам человечества. При достижении поставленной цели недопустимы любые формы давления на государства и тем более вторжение в сферу национального суверенитета. Фактически указание государству-ответчику на необходимость изменения в законодательстве можно расценивать как нарушение суверенитета российского государства, тем более что это выходит за рамки компетенции Европейского суда, установленные Конвенцией. Европейский суд дает слишком произвольное толкование положений Конвенции, тем самым вторгается в сферу национальных интересов Российской Федерации.

В литературе отмечалось, что многие государства выражали свою приверженность к естественным правам человека и на этой основе участвовали в выработке и ратификации принятых соглашений. Однако как только дело доходило до спецификации общепризнанных прав и конкретизации норм в целях их реального воплощения на национальном уровне, появлялись проблемы с доведением этих норм до практики национально-правовой жизни[5]. Подобная проблема возникла и в правовой практике России.

Суть возникшей ситуации состоит в том, что вначале дело К.А. Маркина было рассмотрено в Конституционном Суде РФ, когда в вынесенном решении позиция названного суда сводилась к тому, что норма национального законодательства не противоречит Конституции РФ. Впоследствии же Европейский суд вынес решение о том, что были нарушены права гражданина К.А. Маркина и что российское законодательство следует привести в соответствие с Конвенцией.

Постановление Европейского суда по делу К.А. Маркина получило в российском обществе широкий резонанс. В опубликованной статье «Предел уступчивости» председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин подверг резкой критике решение Европейского суда, назвав вывод указанного суда беспрецедентным[6]. А в одном из интервью средствам массовой информации В.Д. Зорькин высказался еще более резко, сказав, что Россия не будет исполнять это решение. И действительно, Европейский суд неоднократно подчеркивал в своих решениях приоритет государства-ответчика в выборе необходимых мер для исправления нарушения. Россия многократно, вплоть до этого случая, изменяла свое внутреннее законодательство, приводя его в соответствие с Конвенцией. Однако в данной ситуации нельзя согласиться с выводом Европейского суда в том, что российское законодательство несовместимо с Конвенцией и что в правовом механизме обнаруживается проблема, касающаяся значительного числа людей, чьи интересы могут быть нарушены или уже нарушены.

При разрешении возникшей юридической коллизии требуется глубокий анализ проблем целесообразности заимствования зарубежных правовых институтов, отдельных нормативно-правовых установлений и их внедрения в российскую правовую действительность.

Конституционный Суд РФ не может обеспечить примат постановления Европейского суда как международно-правового акта, поскольку в нем наглядно проявились различия в представлениях и ценностях, приведшие к неадекватному толкованию отдельных положений Конвенции. Расширительное толкование этих положений привело к ошибочным выводам, изложенным в постановлении Европейского суда.

Конституционный Суд РФ свою позицию обосновал, исходя не только из общечеловеческих ценностей, но и из общих интересов российского государства и общества. Вынесение постановления об отказе в предоставлении трехлетнего отпуска по уходу за ребенком военнослужащему К.А. Маркину обусловлено самой сущностью военной профессии, некоторыми правовыми ограничениями, связанными со спецификой этой службы. Военнослужащий должен постоянно выполнять свою воинскую обязанность, чтобы обеспечивать стратегические цели и жизненно важные интересы национальной безопасности. Для исключения нарушений в функционировании отношений в военной сфере необходим надежный юридический фундамент, который станет основой для укрепления обороноспособности страны и обеспечения безопасности граждан.

Что касается выводов Европейского суда относительно несовершенства российского законодательства и несоответствия его некоторым положениям Конвенции, обнаружения в правовом механизме проблем, касающихся значительного числа людей, то можно представить себе, какой непоправимый вред можно причинить интересам российского государства и общества в случае изменения законодательства в этой сфере и распространения его положений на других военнослужащих. В первую очередь это означало бы создание прямой угрозы интересам национальной безопасности России.

Конституционный Суд РФ исходит из того, что российское законодательство призвано обеспечить юридическое оформление тех основополагающих идей, которые отвечают интересам общества и государства, не нарушая при этом фундаментальных общечеловеческих принципов жизнеустройства. Поэтому, формируя свою позицию, Конституционный Суд РФ отражает согласованные национальные интересы и интересы всего мирового сообщества.

Постановления Европейского суда, как составной элемент российской правовой системы, существуют и применяются в российском правовом пространстве в той мере, в какой Конституционный Суд РФ считает, что они не противоречат основополагающим конституционным положениям и наиболее адекватно отвечают национальным интересам российского общества и государства, не нарушая интересов мирового сообщества. Обеспечивая интересы своего народа и государства, Конституционный Суд РФ черпает основу для своих решений только из Конституции РФ, только из прямых ее предписаний на основе уважения и признания общечеловеческих ценностей. Исходя из конкретных обстоятельств, в основу любого акта Европейского суда и Конституционного Суда РФ должен быть положен постулат: любая норма права, регулируя общественные отношения, не должна удовлетворять интересы одних субъектов за счет ущемления или нарушения интересов других.

В вышеназванном случае постановление Европейского суда, основанное на произвольном толковании положений Конвенции, в корне противоречит концептуальному пониманию положений Конвенции Конституционным Судом РФ. Последний дает толкование положений Конвенции, формируя свою позицию, адекватную целям правовой системы и законодательства Российской Федерации. Функциональная содержательность возникшей юридической коллизии между актами Европейского суда и Конституционного Суда РФ должна учитываться во избежание поспешных оценок и действий в целях поиска путей ее преодоления.

Разрешение коллизии — это не одномоментный акт, это длящийся процесс, включающий анализ и оценку позиций Европейского суда и Конституционного Суда РФ, установление своего рода «противоправности» действий, которой должна быть дана юридическая квалификация. Здесь имеет место комплекс средств, норм, процедур, которые рассчитаны на изучение правовой действительности, выявление возможности возникновения новых коллизий в будущем, причем эти коллизии не только юридического характера, но и другие, прямо или косвенно влияющие на юридические коллизии. Иначе говоря, анализируются взгляды, мотивы, позиции, осуществляемые как в правовом русле, так и в русле, выходящем за его пределы. Ориентируясь на возможность разрешения коллизии, необходимо моделирование конфликтной ситуации, избрание средств в целях устранения ее и предотвращения в будущем.

При провозглашении приоритета принципов и норм международного права и невозможности выполнения постановления Европейского суда при ошибочном толковании положений Конвенции возможны отступления от указанного принципа. Европейский суд как высшая инстанция может отойти от предыдущего своего решения, если это вызвано необходимостью, если решение было «явно неверным и следование ему оказалось вредным для общества и государства». Европейский суд может аннулировать ранее принятое постановление по «убежденным основаниям». Такая практика имела место в Европейском суде[7].

Постановления Европейского суда оказывают существенное влияние на перспективы развития российской конституционной юстиции, повышение эффективности судебной власти в целом. Применение европейских стандартов по защите прав человека в практике Конституционного Суда РФ одновременно возлагает дополнительную обязанность принимать в каждом конкретном случае необходимые меры для всестороннего и полного анализа и применения положений Конвенции и Протоколов к ней.

Что касается решения Европейского суда и применения Конвенции для принятия решения в отношении военнослужащего К.А. Маркина Конституционным Судом РФ, то здесь напрямую ставится вопрос об основании, позволяющем говорить о необходимости внесения изменений в ст. 14 Конвенции, исключив ограничительную оговорку о распространении данной статьи только на права и свободы, регулируемые данной Конвенцией. Иные же права, не регулируемые Конвенцией, не могут быть подвергнуты проверке на соответствие международным стандартам.

Конституционный Суд РФ, воплощая в жизнь конституционные положения о правах и свободах человека как о высшей ценности и их обеспечении мерами судебной защиты, ставит задачу дальнейшего совершенствования российской конституционной юстиции и одновременно налагает повышенную ответственность на Европейский суд за качество принимаемых решений.

Представляется, что необходимо использование международных процедур урегулирования отношений Европейского суда и Конституционного Суда РФ. Они могут быть предусмотрены в международных договорах и соглашениях. А пока в нашей стране не вполне развиты и усвоены процедуры разрешения подобных разногласии и споров. Хочется надеяться, что создание этого важного правового института сможет позитивно влиять на правовое развитие Российской Федерации.

Библиография

1 См.: Частное определение Балтийского флотского военного суда от 21 декабря 2010 года по уголовному делу Шорина В.Ю. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

2 См.: Современный словарь иностранных слов. — СПб., 1994. С. 288—289.

3 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2009 года № 187-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Маркина Константина Александровича на нарушение его конституционных прав положенияи статей 13 и 15 Федерального закона “О государственных пособиях гражданам, имеющим детей”, статей 10 и 11 Федерального закона “О статусе военнослужащих”, статьи 32 Положения о порядке прохождения военной службы и пунктов 35 и 44 Положения о назначении и выплате государственных пособий гражданам, имеющим детей». Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

4 См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу «Константин Маркин против России» (Konstantin Markin v. Russia), жалоба № 30078/06. URL: www.europeancourt.ru

5 См.: Шугуров М.В. Правовой идеализм и правовой реализм в современной международно-правовой политике в области прав человека // Вестник Саратовской государственной академии права. 2007. № 4 (56). С. 19—28.

6 См.: Зорькин В.Д. Предел уступчивости // Российская газета. 2010. № 5325 (246).

7 См.: Вильдхабер Л. Прецедент в Европейском суде по правам человека // Государство и право. 2001. № 12. С. 6—7.