Носитель правосубъектности:  цивилистический аспект

УДК 347.155.6 

Страницы в журнале: 72-75

А.В. ТРАПЕЗНИКОВА,

кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры гражданского права и процесса Южно-Уральского государственного университета, член методической комиссии Челябинской областной нотариальной палаты lebedeva_av_85@mail.ru

Исследуются правовые вопросы обозначения категории «субъект». Рассматриваются спорные позиции определения сущности носителя гражданской правосубъектности. Формулируется вывод о необходимости анализа специфики правосубъектности граждан для теории и правоприменительной практики.

Ключевые слова: субъект, равенство, свойство, гражданин, правосубъектность.

Subject of Legal Personality: Civil Law Aspect

Trapeznikova A.

The author studies the legal problems of identifing the category of subject. The controversial positions of determining the essence of the of the subject of civil legal personality are considered. The author draws conclusions about the need to analyze the pecularities of citizen legal personality for theory and law enforcement.

Keywords: subject, equality, property, citizen, legal, personality.

Правосубъектность — категория относимая, ее нельзя мыслить без определения субъекта обозначения. В данном исследовании устанавливается специфика правосубъектности граждан. Однако в правовой материи, доктрине и правоприменительной практике нередко осуществляется некоторая терминологическая подмена (смешение) при обозначении носителей правосубъектности. Еще Л.И. Петражицкий писал: «Субъект права является одним из многочисленных призраков фантастического мира современной теории права»[1]. По мнению Л.И. Петражицкого, основополагающие понятия юридической науки (к коим относится и субъект права) суть принятые юридическим сообществом языковые конвенции, из опыта употребления которых юристы выносят безоговорочную уверенность в некоем объективном существовании реальности, обозначаемой соответствующими понятиями[2]. Вместе с тем, по нашему мнению, нельзя не согласиться с утверждением, что «субъект — это атом юридической теории»[3].

В переводе с латинского «субъект» — ‘лежащий снизу, находящийся в основе’. Считаем, что такое определение вполне способствует уяснению на современном этапе смысла и роли указанной правовой единицы.

Попытаемся разобраться, кто же является носителем гражданской правосубъектности. Итак, в современной правовой науке и практике сосуществуют три базовых термина: «человек», «личность», «гражданин».

Человек. Согласно словарю С.И. Ожегова человеком признается живое существо, обладающее даром мышления и речи, способностью создавать орудия и пользоваться ими в процессе общественного труда[4]. В юридической антропологии есть выражение «человек юридический» (homo juridicus)[5].

Гражданский кодекс Российской Федерации 1994 года (далее — ГК РФ) не употребляет термин «человек», хотя следует отметить, что он вполне применим и достаточно распространен в международных правовых актах. Так, в ст. 6 Всеобщей декларации прав человека 1948 года указано: «Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности». Термин «человек» употребляется как обозначение существа, соединяющего в себе биологические и социальные начала[6]. Еще Д.И. Мейер писал: «Понятие о лице не совпадает с понятием о человеке…, а слова “человек” и “физическое лицо” нужно признать синонимами»[7]. И безусловно, он был прав: указанные категории лежат в разных сферах — «человек» как социально-биологическое существо относится к реальной действительности, где он является единственным творителем второго слоя (юридического поля) — слоя «фиктивного», правового, где и мыслится вторая категория.

Личность — это субъект общественных отношений, обладающий определенным уровнем психического развития. Это понятие является более узким по отношению к предыдущему. Поэтому, как справедливо отмечают в литературе, личностью не рождаются, а ею становятся[8].

Гражданин. П. 1 ст. 2 ГК РФ определяет, что участниками регулируемых гражданским законодательством отношений являются граждане и юридические лица.

Р.О. Халфина утверждает: термин «граждане» полностью заменил принятый ранее термин «физические лица», от которого следует отказаться[9]. Этой же позиции придерживается М.И. Брагинский: «Гражданин есть физическое лицо…»[10]О.А. Красавчиков полагает, что, хотя в гражданском праве нет разграничений между физическими лицами и гражданами, во избежание путаницы будет верно все же граждан, иностранцев и лиц без гражданства обозначать термином «физические лица», который охватывает всех названных участников гражданских правоотношений, а дефиницию «граждане» употреблять только в узком смысле[11].

Гражданин — это лицо, обладающее политико-территориальной связью с государством. В литературе широко распространена позиция, согласно которой понятие «гражданин» является синонимом термина «физическое лицо». Мы считаем указанные заключения ошибочными, поскольку в противном случае законодатель не делал бы оговорку в абзаце 4 п. 1 ст. 2 ГК РФ о том, что правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства. Вместе с тем следует особо подчеркнуть: для определения прав и обязанностей ГК РФ понимает термин «гражданин» расширительно и мыслит под ним указанных субъектов.

Итак, для целей настоящей работы под носителем правосубъектности (субъектом права) понимается гражданин (лицо, имеющее гражданство Российской Федерации); при этом указанный термин толкуется не буквально, а как определено в ГК РФ — расширительно — и включает также лиц без гражданства и иностранцев.

Субъекту права свойственны два базовых начала: лицо должно быть носителем субъективных прав и обязанностей и должно быть способным реально участвовать в правоотношениях.

Определившись с содержательным наполнением термина «субъект права», отграничим его от смежных категорий. Итак, «субъект права» и «субъект (участник, сторона) правоотношения». В литературе превалирует точка зрения, согласно которой данные категории обычно рассматриваются как тождественные: «Участниками правоотношения являются субъекты права, под которыми понимаются люди и их объединения, выступающие в качестве носителей предусмотренных законом прав и обязанностей»[12].

Однако в отечественной науке имеется и другой подход к решению вопроса о том, что есть субъект права и субъект правоотношения. Так, Р.О. Халфина полагает: в категории «субъект права» в ее традиционном понимании сливаются две основные характеристики: возможность участвовать в различных правоотношениях и реальное участие в них: «Нас должны интересовать не все потенциальные возможности лиц, участвующих в правоотношении, а те их особые свойства и качества, которые предопределяют возможность участия в правоотношении. Поэтому понятие участника правоотношения уже, чем понятие субъекта права»[13].

Уже после принятия ГК РФ появились новые исследования указанной проблемы.

Так, М.А. Никищенкова считает: при использовании термина «субъект правоотношения» предполагается, что правоотношение уже возникло. Это означает: взаимодействие субъектов стало фактом или должно непременно состояться, при этом объективными предпосылками обретения зависимости субъектов правоотношения друг от друга выступают:

а) наличие и совпадение интересов к взаимодействию субъектов права (что само по себе есть проявление воли лица и находит свое выражение в его поведении. Наиболее ярко это проявляется как раз таки в сфере гражданского права); б) наличие юридического факта как основания возникновения, изменения, прекращения правоотношения[14].

Таким образом, при решении вопроса относительно терминологических колебаний, на наш взгляд, следует исходить из того, что гражданское правоотношение (как общественное отношение, урегулированное правом) не может иметь в качестве субъекта того, кто не является субъектом гражданского права. Следовательно, в существенной своей части понятия «субъект гражданского права» и «субъект гражданского правоотношения» если и не являются тождественными, то по крайней мере не должны друг другу противоречить. Применительно к конкретному гражданскому правоотношению очевидно: некто, не являющийся субъектом гражданского права, очевидно, не может являться субъектом гражданского правоотношения, и наоборот.

Субъект становится правовой личностью, только выступая активным носителем и реализатором права. Фигура субъекта права предполагает наличие права и реальную возможность его осуществления.

Субъект правовых обязанностей не может не быть правовым субъектом.

В юридической науке укоренилось, что ни общество и природа, а государство определяет, кто и на основании каких условий может называться субъектом права и участником правоотношения, какими качествами он должен обладать. Только в законе должно устанавливаться то юридическое качество, которое позволяет лицу стать субъектом права. Правовые возможности (способности) субъекта права изменялись и с течением времени в зависимости от формы правления, правового режима государства[15].

Отметим, что гражданское правоотношение предполагает наличность, по крайней мере, двух субъектов. Не случайно в цивилистике укоренился термин «субъектный состав гражданского правоотношения» (совокупность тех лиц, которые участвуют в данном конкретном гражданском правоотношении[16]). Участник, которому принадлежит право, носит название активного субъекта (управомоченный); другой участник, на котором лежит соответствующая обязанность, — пассивный субъект (обязанный)[17]. Весьма ошибочно мнение ряда юристов (например, Дернбурга, Победоносцева), предполагающих возможность существования гражданского правоотношения с одним (активным) субъектом. В подтверждение своей позиции они приводят право собственности, определяемое ими как отношение лица к вещи. Но ведь юридическое отношение как связь, вид общественного взаимодействия возможно только между лицами[18].

Любопытно, что, несмотря на само определение гражданского правоотношения как общественного волевого отношения[19], субъекты порой могут даже не знать о его существовании[20]. Однако признак неосведомленности ни о чем не говорит, подобно тому как незнание закона никого не освобождает от ответственности за его нарушение. М.М. Агарков в свое время справедливо заметил: «Юридическое отношение не прекращается от того, что его участники о нем не думают или даже не знают. Должник не перестанет быть должником от того, что он забыл о своем долге или даже не знал о нем, например, оказавшись должником в качестве наследника»[21].

Помимо указанных выше спорных моментов, относительно категории «субъект правоотношения» в теории права до конца не решен вопрос относительно того, является ли вообще субъект правоотношения составным элементом гражданского правоотношения. Противники подобного утверждения ссылаются на то, что правоотношение есть отношение между людьми, а потому сами люди не могут быть элементами правоотношения. Мы же полагаем, что данный спор едва ли имеет под собой принципиальную основу. Так, в учебнике политической экономии говорится: «Производственные силы выражают отношение людей к предметам и силам природы, используемым для производства материальных благ»[22]. Это обстоятельство не препятствует, однако, признанию того, что в состав производительных сил общества входят, наряду с орудиями производства, «…люди, приводящие в движение эти орудия и осуществляющие производство материальных благ благодаря производственному опыту и навыкам к труду…»[24]. Но если люди вообще могут входить в состав отношений, в которых они участвуют (например, в состав отношений к предметам и силам природы), то почему же такая возможность исключается для правоотношений?

Мы разделяем мнение О.С. Иоффе, утверждающего, что изучение правоотношения (и гражданского, в частности) обязательно предполагает, наряду с анализом всех других его элементов, также и исследование правового положения его субъектов[25]. Такой подход к определению субъекта гражданских правоотношений неизбежно приводит к пониманию его как неотъемлемой части структуры правоотношения, позволяя считать участником конкретных гражданско-правовых связей.

В заключение хотелось бы словами великого теоретика И. Сабо возразить сторонникам того, что рассмотренные проблемы носят сугубо теоретический характер: «Именно положение субъектов в их политическом качестве характеризует гражданские правоотношения. Это, в частности, означает, что реализация гражданских правоотношений происходит таким образом, что люди пользуются предоставленными им правами, но подчиняют себя при этом законам государства… Гражданские правоотношения в конституционно-правовом оформлении… выражают реально существующее положение граждан и их отношение к государству».

Необходимо подчеркнуть: по нашему мнению, анализ указанных проблем под предложенным углом позволяет осмыслить механизм трансформации юридической абстракции в виде статуса субъекта гражданского права в конкретную реалию в виде правового положения индивидуализированного участника соответствующих правоотношений.

Библиография

1 Петражицкий Л.И. Введение в изучение права и нравственности. — Спб., 1908. С. 31.

2 См. там  же. С. 46.

3 См.: Пашуканис Е.Б. Избранные труды по общей теории права и государства. — М., 1980. С. 102.

4 См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М., 2003. С. 879.

5 См., например: Ковлер А.И. Антропология права. — М., 2002. С. 4.

6 См.: Гражданское право: в 2 т. / под ред. Е.А. Суханова. — М., 2004. Т. 1. С. 106.

7 Мейер Д.И. Русское гражданское право. Часть первая (по изд. 1902). — М., 1997. С. 84.

8 См., например: Советское гражданское право. Субъекты гражданского права / под ред. С.Н. Братуся. — М., 1984. С. 16; Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности в СССР. — М., 1981. С. 81.

9 Цит. по: Свердлык Г.А. Методические проблемы теории правоотношения // Гражданское право, эффективность и качество. — Свердловск, 1977. С. 147.

10 Гражданское право России / под ред. М.И. Брагинского. — М., 1996. С. 43.

11 Цит. по: Свердлык Г.А. Указ. соч. С. 147.

12 См.: Кечекьян С.Д. Правоотношения в социалистическом обществе. — М., 1958. С. 83. Фактически ту же мысль высказывает и С.С. Алексеев (см.: Алексеев С.С. Общая теория права. — М., 1982. Т. 2. С. 138—139).

13 Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. — М., 1974. С. 105.

14 См.: Никищенкова М.А. К вопросу о соотношении понятий «субъект права» и «субъект правоотношения» // Проблема правосубъектности: современные интерпретации. — Самара, 2003. С. 19.

15 См.: Шипкова М.А. Определение правосубъектности субъектов права в юридической политике Российского государства в XVIII — начале XX вв. (историко-теоретический аспект) // Право и политика. 2007. № 11. С. 31.

16 См.: Советское гражданское право / под ред. О.А. Красавчикова. — М., 1985. С. 66.

17 Следует уточнить, что данное положение распространяется лишь на гражданские правоотношения простого типа, так как в сложных гражданско-правовых связях у обеих сторон есть одновременно и права, и обязанности.

18 См.: Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. — Тула, 2001. С. 72.

19 См., например: Гражданское право / под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. — М., 2003. Ч. 1. С. 62.

20 См.: Матузов Н.И. Правовая система и личность. — Саратов, 1987. С. 265.

21 Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. — М., 1940. С. 144.

22 Цит. по: Политическая экономия: учеб. 2-е изд. — М., 1955. С. 8.

23 Цит. по: Политическая экономия.

24 См.: Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву. — М., 2000. С. 682, 683.

25 Сабо И. Основы теории права. — М., 1947. С. 38, 42.