Реализация подходов к пониманию права в деятельности высших судебных инстанций в рамках уголовного судопроизводства

УДК 343.1 

Страницы в журнале: 74-78

Е.С. Зайцева,

кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории права и государства Омской академии МВД России Россия, Омск zay_tseva@mail.ru

П.В. Козловский,

кандидат юридических наук, преподаватель кафедры уголовного процесса Омской академии МВД России Россия, Омск kozlovskypv@yandex.ru

Рассматриваются подходы к пониманию права в современной теории государства и права, их отражение в отраслевых юридических науках и на практике, а также воплощение естественно-правового и нормативного подходов к пониманию права в деятельности высших судебных инстанций. Авторы обосновывают вывод о том, что одновременное применение указанных подходов в понимании права, обусловленное ролью и положением Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации, ставит в сложное положение правоохранительные органы.

Ключевые слова: правопонимание, естественно-правовой подход, нормативистский подход, источники права, суд, правоприменение.

В  последние десятилетия правопонимание является одной из самых дискуссионных проблем теории государства и права, в процессе обсуждения которой наиболее ярко проявляется плюрализм как один из основополагающих принципов современного научного познания. Между тем сам факт появления и развития подходов, по-разному интерпретирующих понятие «право» (являющееся основополагающим не только для теории государства и права, но и для юриспруденции в целом), учеными оценивается неоднозначно.

Ряд исследователей одну из важнейших задач современной юриспруденции видят в поиске единого подхода, а тезисы, которые сводятся «к утверждению о том, что общепризнанная правовая доктрина, основанная на едином понимании сущности права большинством специалистов, не только невозможна, но и не нужна» [2, c. 7], рассматривают как антинаучные. Концепций, предлагающих свое видение понимания права, достаточно много, среди них наиболее заметной представляется либертарно-юридическая концепция В.С. Нерсесянца, которая, в отличие от многих других, претендующих на самостоятельное место и значение в юридической науке, имеет сторонников в лице не только самого автора, но и широкого круга исследователей. Определение единого понимания права связано с попытками не только сформулировать новое, но и реабилитировать далеко не забытое старое. В частности, есть ученые, которые предлагают прекратить поиски идеального подхода к определению понятия права [4, с. 13] не потому, что он не нужен, а потому, что он уже есть. И это нормативный подход.

Наряду с этим, в литературе высказывается мнение о том, что в определении единого понятия права жесткой необходимости нет, поскольку основные подходы к правопониманию, несмотря на различия, взаимосвязаны и могут сосуществовать [3, с. 20].

Таким образом, в современной теории государства и права не наблюдается единства мнений по поводу не только определения подхода к пониманию права, но и потребности в наличии единого подхода. Между тем определение понятия права имеет не только теоретический, оторванный от реальной жизни, как это может показаться на первый взгляд, но и практический характер. «Именно тесная связь типа правопонимания с правовой практикой, самым непосредственным образом влияющей на судьбы людей, и обусловливает неослабевающий накал научных дискуссий о понятии права» [2, c. 15].

Проблема правопонимания лежит в основе не только теории государства и права, но и юриспруденции в целом. На основе определения понятия права выстраивается не только система теоретических знаний, но и базируются отраслевые науки, которые в совокупности являются основой для практической деятельности. По сути, изменение основополагающей идеи, вокруг которой выстраивается целостное представление о праве, приводит к изменению содержания науки, учебной дисциплины и, как следствие, находит выход в практической деятельности.

Неопределенность сложившейся ситуации с подходами к правопониманию в теории не находит отклика в отраслевых науках и имеет иное выражение на практике. В частности, отраслевые науки и учебные дисциплины продолжают развиваться и функционировать в русле нормативного подхода. «Именно позитивному праву в первую очередь обучают юристов» [3, с. 18]. В то же время в основу Конституции Российской Федерации 1993 года (далее — Конституция РФ) положен естественно-правовой подход, что не может не находить хоть какого-либо отражения в практической деятельности. На наш взгляд, воплощение указанного подхода в жизнь связано, прежде всего, с деятельностью Конституционного Суда РФ. В то время как для рядового правоприменителя (даже если сам правоприменитель не задумывается об этом и давно забыл как сущность указанного подхода, так и существо рассматриваемой проблемы в целом), так и для деятельности иных государственных органов, в частности, Верховного Суда РФ определяющим будет выступать нормативный подход. Таким образом, на практике наблюдается определенный дуализм проявления нормативного и естественно-правового подходов.

Существует мнение, что закрепление основных естественно-правовых ценностей в нормах позитивного права снимает проблему противостояния указанных подходов. В определенной степени это действительно так, но именно в определенной степени, поскольку, во-первых, «позитивация естественного права никогда не будет завершенной, всегда за рамками международно-правовых актов, закрепляющих общепризнанные принципы и нормы права, будут оставаться некие идеи, принципы и нормы, которые еще не получили отражения в официальных документах, но тем не менее уже считаются (или могут считаться) признанными в международном сообществе. И само по себе закрепление общих положений в законе без эффективного механизма реализации не может считаться реализацией естественно-правовых идей в законе. Поэтому юснатурализму всегда будет присущ тот правовой дуализм, который сопутствовал этому подходу на протяжении всей истории его развития» [2, c. 122]. Во-вторых, даже при условии позитивации естественного права закрепленные нормы, как правило, носят настолько общий характер, что воплощение их в жизнь вызывает определенные затруднения. Таким образом, проблема противостояния указанных подходов полностью не снимается, более того, приводит к тому, что в практической деятельности две высшие судебные инстанции функционируют в русле различных подходов к правопониманию.

Конституционный Суд РФ в своей деятельности зачастую ориентируется на естественно-правовой подход, что обусловлено спецификой Конституции РФ, содержащей большое количество норм, не обеспеченных эффективными механизмами реализации. В свою очередь, деятельность Верховного Суда РФ, на наш взгляд, является ярким примером воплощения в жизнь нормативного правопонимания.

Наиболее ярким примером реализации в практической деятельности естественно-правового подхода является позиция Конституционного Суда РФ относительно возможности применения смертной казни. Так, в определении от 19.11.2009 № 1344-О-Р «По ходатайству Президиума Верховного Суда Российской Федерации о разъяснении положения пункта 4.3 мотивировочной части Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 19 ноября 2009 года № 1344-О-Р о разъяснении пункта 5 резолютивной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П по делу о проверке конституционности положений статьи 41 и части третьей статьи 42 УПК РСФСР, пунктов 1 и 2 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 года “О порядке введения в действие Закона Российской Федерации “О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР “О судоустройстве РСФСР”, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях» и Постановлении от 19.04.2010 № 8-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части второй статьи 30 и части второй статьи 325 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Р.Р. Зайнагутдинова, Р.В. Кудаева, Ф.Р. Файзулина, А.Д. Хасанова, А.И. Шаваева и запросом Свердловского областного суда» невозможность применения в качестве уголовного наказания смертной казни мотивируется наличием комплексного моратория на ее применение, сформировавшимися устойчивыми гарантиями права не быть подвергнутым смертной казни и тем, что сложился легитимный конституционно-правовой режим, в рамках которого с учетом международно-правовой тенденции и обязательств, взятых на себя Российской Федерацией, происходит необратимый процесс, направленный на отмену смертной казни. Вместе с тем в соответствии с действующим законодательством международно-правовые тенденции, обязательства, не вытекающие из ратифицированных международных договоров, наличие необратимых процессов в обществе не являются основанием для принятия судебного акта. Данные решения скорее отражают позицию большинства судей Конституционного Суда РФ, которые, исходя из собственного понимания естественного права на жизнь, считают неприемлемым применение смертной казни. Это, пожалуй, наиболее яркое проявление естественно-правового подхода в деятельности Конституционного Суда РФ.

Естественно-правовой подход отчетливо проявился в иных решениях Конституционного Суда РФ, направленных на построение состязательного уголовного процесса.

В Постановлении от 14.02.2000 № 2-П «По делу о проверке конституционности положений частей третьей, четвертой и пятой статьи 377 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан А.Б. Аулова, А.Б. Дубровской, А.Я. Карпинченко, А.И. Меркулова, Р.Р. Мустафина и А.А. Стубайло» Конституционный Суд РФ сделал вывод: «Принципы состязательности и равноправия сторон распространяются на все стадии уголовного процесса, в том числе в надзорной инстанции, прокурор и обвиняемый (осужденный, оправданный) должны обладать соответственно равными процессуальными правами».

Мы разделяем вывод профессора В.П. Божьева о том, что «Конституция РФ не определила и не могла определить характер, содержание и пределы действия принципа состязательности ни в одном из видов судопроизводства. Способ и мера сочетания состязательных и инквизиционных начал должна быть определена законодателем, даже если декларируется проведение судебного разбирательства на состязательных началах. Из рассматриваемых в литературе вариантов понятия состязательности Конституция РФ между тем не отдала предпочтения ни одному из возможных вариантов понятия состязательности в пределах ее действия, видимо, имея в виду, что решение таких вопросов относится к предмету правового регулирования федерального отраслевого законодательства» [1, с. 11].

Знаковым для уголовного судопроизводства является Постановление от 27.06.2000 № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова», согласно которому законодатель «не связывает предоставление помощи адвоката (защитника) с формальным признанием лица подозреваемым либо обвиняемым, а следовательно, и с моментом принятия органом дознания, следствия или прокуратуры какого-либо процессуального акта, и не наделяет федерального законодателя правом устанавливать ограничительные условия его реализации». Этот вывод имел далеко идущие последствия: он был подтвержден в иных решения Конституционного Суда РФ и реализован в законодательстве. Помимо этого, был провозглашен приоритет фактического положения лица по отношению к его процессуальному статусу. Не оспаривая необходимость обеспечения права на защиту преследуемого лица, наличие общих неконкретизированных требований создает сложности для правоприменителя, так как оставляет широкое поле для усмотрения. В сочетании с жесткими формальными требованиями к допустимости доказательств результат их оценки становится непредсказуем.

Весьма спорной представляется позиция Конституционного Суда РФ относительно межотраслевой преюдиции. Согласно определению от 15.01.2008 № 193-О-П «По жалобе гражданина Суринова Татевоса Романовича на нарушение его конституционных прав статьей 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», реализованному впоследствии в законе, «статья 90 УПК РФ не предполагает возможность при разрешении уголовного дела не принимать во внимание обстоятельства, установленные не отмененными решениями арбитражного суда по гражданскому делу, которые вступили в законную силу». Вывод необходимости установления строгой межотраслевой преюдиции основан на толковании статей 10 и 118 Конституции РФ, ст. 6 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации». Соответствующие положения Конституции РФ говорят о разделении властей и осуществлении правосудия посредством конституционного, гражданского, административного или уголовного судопроизводства, а федеральный конституционный закон констатирует обязательность исполнения судебных решений. Представляется, что указанные нормы никоим образом не устанавливают обязательность судебных решений, принятых в рамках гражданского судопроизводства для субъектов уголовного процесса. Этот пример демонстрирует собственное понимание вопроса соотношения судебных решений, принятых в разных формах судопроизводства, Конституционным Судом РФ.

Специфика норм, закрепленных в Конституции РФ, основой которой является естественно-правовой подход, неизбежно способствует тому, что Конституционный Суд РФ в процессе своей интерпретационной деятельности выходит за ее рамки и фактически формулирует новые нормы. Почва для этого фактически заложена Конституцией РФ, и это вполне укладывается в рамки естественно-правовой концепции правопонимания, не определяющей четкой границы правового и неправового. На практике это приводит к тому, что, основываясь на мировоззренческих идеях и понимании права, члены суда фактически формулируют новые нормы права. Презюмируется, что судьи, наделенные столь высоким статусом, будут принимать взвешенные и благоразумные решения, но понимание того, что деятельность Конституционного Суда РФ зависит от политической ситуации, настроений в обществе и научной среде и целого ряда других факторов (так же, как и деятельность законодателя), ставит под сомнение положение о невозможности пересмотра его решений. Конституционный Суд РФ как проводник естественно-правового правопонимания в определенной степени является «судом справедливости». Нужно понимать, что решение, которое является разумным и справедливым в одних экономических и политических условиях, может не работать в изменившейся ситуации. В условиях, когда легальный механизм пересмотра правовых позиций Конституционного Суда РФ отсутствует, это создает определенные проблемы.

Правовое положение Верховного Суда РФ принципиально отличается: это правоприменительный орган, для которого в меньшей степени свойственно выходить за рамки буквального понимания закона. Отмечая в целом взвешенную политику Верховного Суда РФ, необходимо отметить, что на фоне усиления требований к соблюдению процедуры процессуальных действий, допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве, требования высших судебных инстанций иногда по своему духу противоречат друг другу.

Например, в соответствии с п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», «под негосударственными судебно-экспертными учреждениями следует понимать некоммерческие организации, осуществляющие судебно-экспертную деятельность в соответствии с принятыми ими уставами». Это означает, что экспертные организации, созданные в иных организационно-правовых формах, не могут выступать в качестве таковых в уголовном судопроизводстве. Представляется, что законодатель, допуская возможность вовлечения в уголовное судопроизводство негосударственных организаций, не имел в виду необходимость их создания в определенной организационно-правовой форме. Если исходить из общего вектора деятельности Конституционного Суда РФ, направленного на развитие состязательности, в том числе на досудебных стадиях, обеспечение прав личности, вовлеченной в уголовное судопроизводство, нестрогость использования терминологии в законе не должны влечь наложение ограничений на возможность проведения альтернативных исследований.

Таким образом, для уголовной и уголовно-процессуальной политики на рубеже ХХ—XXI веков характерно стремление к охране прав лиц, подвергаемых уголовному преследованию. Внедрение состязательных начал в предварительное расследование, нивелирование значения процессуального статуса при охране интересов преследуемых лиц, наделение их естественными неотъемлемыми процессуальными правами можно рассматривать как проявление естественно-правового подхода, в то время как усиление формальных требований к допустимости доказательств является воплощением нормативизма в его самом ортодоксальном проявлении. В результате дуализм воплощения указанных подходов на практике ставит правоохранительные органы в очень сложное положение. На наш взгляд, необходимо изменить отношение к обеспечению надлежащей правовой процедуры в рамках уголовно-процессуальной деятельности. Невозможно требовать от правоприменителя реализации неконкретизированных положений Конституции РФ и одновременно жестко карать за любое формальное отступление от процедуры, предусмотренной законом (даже при отсутствии каких-либо негативных последствий).

Список литературы

1. Божьев В.П. «Тихая революция» Конституционного Суда в уголовном процессе Российской Федерации // Российская юстиция. 2000. № 10.

2. Лапаева В.В. Типы правопонимания: правовая теория и практика: моногр. — М., 2012.

3. Мартышин О.В. Совместимы ли основные типы понимания права? // Государство и право. 2003. № 6.

4. Толстик В.А. От плюрализма правопонимания к борьбе за содержание права // Государство и право. 2004. № 9.